Нормальный человек Шарпатов
В воскресенье я был приглашен на день рождения к летчику Шарпатову — Герою России исполнилось 60 лет.
Мне понравилось. Особенно когда началось массовое поздравление юбиляра всей его мариэлской и татарстанской родней. Все такие же, как Шарпатов, — упорные и неуступчивые. Вот я и проговорился, в одном из первых абзацев высказал то, что, по-моему, является самым главным в этом человеке. Там, где я рос, на Урале, таких называли — попе-рёшными. У них на всякий случай — свое собственное мнение, которое они высказывают вне зависимости от настроений и убеждений других.
Между прочим,» как возникало само собой из юбилейных речей, многие тернии, через которые судьба волокла за собою Шарпатова (либо он сам продирался), взращены именно благодаря этим качествам нашего героя. Шарпатов — дискретный человек. Для него существует только «да» или «нет». Он, мне кажется, не понимает таких близких многим из нас слов, как «может быть», «немножко», «это с какой стороны посмотреть» и тому подобное.
И, конечно, я вспомнил его последнее увлечение — попытку стать кандидатом в депутаты Госдумы от одного из политических блоков. Идейных расхождений с блоком не обнаруживалось, доверчивый Шарпатов согласился войти в партийный список. А потом начались какие-то непонятные ему перемещения по вертикальной оси списка: нужно место повыше для Ивана Ивановича, потом еще одно — для Петра Петровича, Шарпатов вспылил и сказал, что ничьей игрушкой не был и сейчас не станет. А ставить на такого бескомпромиссного кандидата по одномандатному округу никто не захотел…
Вторая юбилейная шарпатовская тема — Кандагар. Афганский город, где талибы посадили татарстанский самолет, который пилотировал Шарпатов, тамошняя тюрьма, обвинение в торговле оружием, угроза суда по шариатским законам и расстрела, фантастический побег на собственном самолете. Кто из поздравлявших юбиляра мог не коснуться этой темы? Кто из них не захотел хотя бы краешком оттенить и степень своего участия, сочувствия, поддержки? Что поделаешь — у победы много родителей…
А еще я стал участником небольшой дискуссии, выяснявшей — за что, собственно, пилот Шарпатов, отличный летчик, на счету которого 16 тысяч часов, или полных 666 дней, в воздухе, получил звезду Героя?
Один мой сосед по праздничному столу ответил: за мужество. Красиво, но требует разъяснения.
Другой сказал: за то, что самолет спас…
Да фиг с ним, спорю я, с самолетом. Кусокжелеза, точнее, алюминия, да плюс титановое покрытие пола. Дорогая, конечно, машина. Но, полагаю, была и она застрахована. Да и есть ли на свете хоть Что-то материальное, за что стоит платить бесценной и неповторимой человеческой жизнью? (Мне вспомнилась одна из трагедий советского времени, когда сельский паренек Толя Мерзлов погиб, спасая загоревшийся трактор. Ах, как возвышенно Константин Симонов описывал его подвиг. А сколько тракторов с тех пор наклепали заводы, тракторов новых и лучших? Сотни тысяч. А сколько таких Толиков Мерзловых появилось на свете? Ни одного. Eсли, конечно, исходить из уникальности каждого человека).
Шарпатов, возразил я собеседникам, сделал самое большое, что может сделать один человек для других. Он спас шесть человеческих жизней и свою, седьмую, в придачу. Вы только представьте себе, какая просека в человечестве вырубилась бы в будущем, если бы эти парни не вернулись домой, если бы Владимир Шарпатов перестал думать о побеге, перестал поддерживать жизнь стареющего в условиях афганского высокогорья Ил-76. Eсли бы он утратил пилотские и навигационные навыки, если бы не сумел спрятать низко летящий самолет в складках местности…
Впрочем, если хорошенько задуматься, Шарпатов сделал то, что обязан был сделать всякий нормальный человек. Нормальный, вы понимаете?