22 июня — день кошмара и мужества
Старший брат моего отца полковник в отставке Михаил Иванович Eрмаков начал войну 22 июня 1941 года лейтенантом, штурманом скоростного бомбардировщика, и закончил боевую страду в звании майора — штурманом полка пикирующих бомбардировщиков в мае 1945 года, близ Штеттина.
Итак, воскресное июньское утро на грунтовом аэродроме близ Барановичей.
— В последнюю мирную субботу ничто не предвещало беды. Подоткнув маскировочные сети на своих «ласточках» (так мы называли «эсбэшки»), мы вчетвером отправились в ближайший деревенский клуб на танцы. О боевой готовности N 1 и слыхом не слыхивали. Оркестр заиграл фокстрот, все ринулись приглашать барышень. Танцевал я до упаду… Уже за полночь вернулись на аэродром. Долго не могли уснуть в нашей землянке, недалеко от летного поля. А утром проснулся я от невероятного грохота. Выскочил из землянки и ничего не могу понять. Все мечутся в разные стороны, лица перекошены. Кричат, матерятся, над аэродромом сплошное зарево. Самолеты в воздухе надрываются. Комэска наш прямо вухо мне крикнул: «Фашисты бомбят! Скорей к машине!» Eще не понимая, что началась война, я и ребята из экипажа помчались к самолету. Никогда в жизни я так не бегал. Недалеко от нашей «ласточки» бомба шлепнулась, но не взорвалась. Пилот кричит: «От винта!» — а он крутится вхолостую. Никто сейчас не поверит, но в баках вместо горючего оказалась вода, залитая по самую пробку.
Наши самолеты не могли взлететь и горели как свечки. Завывали сиренами «юнкерсы»-лаптежники, бросая свой груз на нашу грунтовую полосу, от которой вскоре ничего не осталось…
На меня нашла страшная злость. Я сорвал с креплений свой пулемет-«ШКАС», вскочил на крыло и прямо с плеча открыл огонь по бомберам с крестами на фюзеляже. От взрывов я совершенно оглох, но стрелял по самолетам, не чувствуя отдачи. Ясно видел, что огненные струи из моего пулемета впились в один «юнкере». Он зачадил и пошел вниз. От радости я выругался — хоть одного, да свалил…
Недолго пришлось радоваться. Близкий разрыв сорвал Михаила с крыла и бросил в сторону. Что было дальше — не помнит. Очнулся на самодельных носилках. Пришлось побыть и окруженцем, но все-таки вышел к своим. Через два месяца вернулся в строй и воевал до Победы.
Михаил Eрмаков.
***
фото: