Театр рождается, как любовь
Три дня в Тюмени давала спектакли театральная труппа, которая не нуждается в рекламе, но которую тюменский зритель видел и знает до обидного мало.
Первые в нашем городе спектакли Московского театра-студии под руководством Олега Табакова — «Обыкновенная история», «Страсти по Бумбарашу» и «Билок-си-блюз». Каждый овеян немалым количеством легенд. Впрочем, как и сам театр, его актеры и его худрук — Олег Табаков. Возможно, не только филологически-этимологически «зрили в корень» те, кто прозвал этот театр «табакеркой». Уж больно он противоречив — не знаешь, что и «выкинет» в следующем сезоне, да и остер бывает — сам по себе, не в угоду времени.
Встречи с нами Олег Табаков не ждал. Не потому, что мы с ним не договаривались. А потому, что, на его взгляд, в ней не было смысла; «В мире от этого ничего к лучшему не изменится — добрых и честных людей больше не станет». «Почему же?» — спросила я. Он ответил холодно и отстраненно: «Я — профессионал, для меня главное — хорошо сыграть спектакль. Остальное, поверьте мне, — ерунда».
Но разговору все же суждено было состояться (не явился очередной «соискатель режиссерского тела»).
— Что дает лично вам или вашему театру участие в проекте «ТНК: поколение-2000», в рамках которого вы приехали в Тюмень?
— Мой театр и мри актеры находятся в прекрасной форме, и для меня главное, чтобы они были востребованы. В рамках или не в рамках кампании. Но, безусловно, отрадно, что у бизнеса доходят руки до театра. Не до попсы, Шуры и всяких Иксов с Игреками, а до театра. И это не разово, не случайно, это часть программы, реальной заботы о людях. Как говорил герой одного фильма: «Радуга — это доброе предзнаменование». Хотелось, чтоб были люди, готовые поддержать «живой» театр.
— …»Живой» театр?
— «Живой» театр — значит, рожденный, как и человек, — по любви. Идеей его создания надо жить, ее надо выносить в себе — может-быть, и не девять месяцев, а год-два-три — и наконец, в муках родить, дать ему, твоему выстраданному и любимому детищу, появиться на свет.
Для меня «Живой» театр — это студия Петра Фоменко, это театр «Сатирикон» под управлением Кости Райкина, это театр Валерия Фокина.
— А как вы относитесь к такой форме существования театра, как антреприза?
— Да не важно, какой это театр — государственный или какой. Главное — плохой он или талантливый. Не важно, для кого он и как зарабатывает деньги, главное — что получает при этом зритель.
— Чувствуете ли вы отличие провинциальной публики от столичной?
— В так называемой провинциальной публике есть даже большая настоящесть, честность и способность быть благодарной, чем в столичной. Eе чаще обманывают, поэтому и к правде она более чувствительна.
Люди выбирают себе зрелище по любви. От соприкосновения — театра и зрителя, театра и актера — рождается взаимопонимание,’ взаимопроникновение, от которого каждый человек становится богаче. Для театра важно не разочаровать своего зрителя, для актера — знать, что он сделал все, что мог. Это вопрос уважения к себе и своей профессии.
— Не шокируют ли вас амбиции молодых, которые считают себя выше мэтров?
-Они могут считать что угодно и как угодно — даже до десяти. Надо не считать, а выходить на сцену. Выходить и доказывать.
что ты — лучший. Eжедневно, а лучше — ежеминутно. Другой вопрос, что молодежь часто попадает в плен собственных иллюзий, в рамки представлений о самих себе. На самом деле они — совсем другие.
— Вам интересны в жизни только оптимисты?
— Мне интересен человек, у которого есть свой собственный взгляд на жизнь. Мне интересен, талант. Человек должен быть «энергоемкий» — во всем и везде: в любви, в еде, в работе, в бане… Мне совсем неинтересно — трудоголик он или лентяй, депрессивный или оптимист. Какая разница, кем были Солженицын или Астафьев — они были! Мне без разницы, в какой период своей жизни — активно-трудовой или меланхолический — писал стихи Пушкин, он их писал! Талант — это особое создание, не такое, как все.
Ничто человеческое ему не чуждо, но, как писал Пушкин в одном из своих писем Вяземскому: «Да, я — ничтожен. Но, лжете, не так же, как вы, а по-другому».
Таланты, к сожалению или к счастью, не купить и даже искусственно не создать. Их всегда-столько, сколько есть.
— Среди ваших учеников много талантливых?
— Eсли бы составить условную сборную драматических актеров России от 18 до 40 лет, то, наверное, 50% среди них были бы мои ученики. Меньшиков, Машков, Миронов — эти имена сейчас на слуху. Бог дал мне умение чувствовать энергоемкость человека, открывать талант. Дал умение и способность заботиться о том, кто рядом… но недодал я любви своим родителям — как мало в свое время заботился о маме… Хотя, может быть, мне зачтутся те слова, которые слышала она от других, — те, что говорили и писали о моей работе.
— Вас никогда не мучит ностальгия — по прошлому, по театру 60-70-х?
— Никогда. Я не хотел бы ничего вернуть. Что было, то было. Самое значимое, самое главное, что есть у человека, — его жизнь. А жизнь интересна именно тем, что она в движении.
…Со встречи с Олегом Павловичем я вернулась счастливой. От моего уныния не осталось и следа. Может быть, и во мне он открыл то, чего о себе я еще не знала.
***
фото: Олег Табаков в Тюмени ФОТО СЕРГЕЯ РУСАНОВА