Пустырь
У меня, как и у вас, взгляд на тюменские пустыри вызывает тоску и уныние. С одной только оговоркой. Опустевший несколько лет назад перекресток улиц Республики и Семакова (здесь в одночасье рухнул дом купца Брюханова) в моем сознании символизирует справедливость.
В начале — семейный очаг одного из тюменских купцов, в конце — студенческое общежитие пединститута. А между ними — зловещая роль, которую здание исполняло, конечно, не само по себе, а по воле людей. Роль страшная и потому навеки связанная со старинным обликом дома, с его узкими окнами, с коваными глазницами подвала, со стертыми ступенями крыльца.
Здесь с ноября 1923 года и до марта 1954 года размещался карательный орган советского государства — окружной отдел ОГПУ, потом оперсектор ОГПУ-НКВД, затем отдел НКВД, НКГБ, МГБ…
Здесь допрашивали и пытали. Здесь расстреливали. Здесь 5 мая 1937 года оперуполномоченный Ляпцев расстрелял десять человек, осужденных военной коллегией Верховного Суда СССР. Открыв тем самым список жертв большого террора в нашем городе.
Пять лет назад у этого здания состоялся первый в городе траурный митинг, на котором отпевали погибших. И тогда впервые была высказана мною мысль, что здания подобные этому застенку не должны сохраняться на земле. Что они, как Бастилия, должны быть разрушены. Только благодаря этому разрушению, этой мести кровавому прошлому они и могли остаться в памяти людской.
Эта идея не понравилась, по разным причинам, многим. Были даже предложения устроить здесь музей. Но пока мы спорили, пока обсуждали различные проекты сохранения или уничтожения памятника старины (он же — дом расстрелов), судьба распорядилась по-своему. Дом рухнул, наш фотокорреспондент успел даже поймать миг, когда стена, слышавшая стоны и выстрелы, отделилась от фундамента и превратилась в щебень.
Как просто. Гораздо труднее разрушить другую стену — стену в сознании людей, которые видят памятник в бывшем доме НКВД. Которые и до сих пор не уверены в масштабах большого террора. Которые полагают, что все ушло в прошлое и не может повториться.
Между тем еще столько не возвращенного и не реабилитированного. Eще до сих пор не решаются имущественные дела — к сожалению, говорят, сотрудники НКВД крайне неряшливо оформляли документы и не все, что изымали, вносили в опись. Поэтому, например, «не представляется возможным установить», куда исчезли после ареста и расстрела тобольского художника Чукомина его картины…
Но кое-что все же делается. Делается теми, кого тяготит прошлое и кто хочет, чтобы оно не возвратилось.
Много неясностей в судьбе одного из высших иерархов Русской православной церкви митрополита Крутицкого (Петра Полянского). Он после смерти патриарха Тихона был избран местоблюстителем патриаршего престола. Сперва считалось, что он умер в ссылке на острове Хэ, недалеко от Надыма. В 1994 году патриарх Алексий II специально летал в Хэ, надеясь обнаружить захоронение митрополита. Много позднее выяснилось, что Петр Полянский был расстрелян в Верхне-Уральском политизоляторе 10 октября 1937 года.
Только 23 июня 1999 года тюменская прокуратура взяла на себя ответственность и реабилитировала митрополита Петра. Документы готовил помощник прокурора Геннадий Кузнецов, а утвердил решение о реабилитации — заместитель прокурора области Владимир Лазарев.
…Пустырь в городе? Ничего. Главное, чтобы не было пустыря в нашей памяти.
***
фото: