Любовь и любовь — два разных слова
За неполные семь лет редактор «Тюменского курьера», наверное, сто раз брал интервью у городского мэра. По случаю выхода тысячного номера газеты беседующие стороны решили перевернуть пластинку. Предлагаем вашему вниманию интервью, которое Степан Киричук берет у Рафаэля Гольдберга.
Киричук:
— «Тюменский курьер» выходит уже более шести лет. За это время в жизни газеты и ее редактора было много разных событий. Личных и общественно значимых. Какое из них самое-самое?
Гольдберг:
— Выход первого номера «Курьера» 2 октября 1993 года. Была суббота, в городе проходил марафон, шел снег пополам с дождем. Мы с Инной Клепиковой ездили на машине и раздавали людям, стоящим на остановках, первый номер первой городской газеты. Как будто мы давали городу и горожанам какое-то важное обещание. И вот с тех пор отрабатываем и отрабатываем то, что пообещали в октябре девяносто третьего.
— Я бы хотел утверждать, что «Тюменский курьер» в своем движении от первого к тысячному номеру был постоянен. Не знаю, согласитесь ли вы с этим. По крайней мере, он никогда не лукавил по принципиальным и серьезным, судьбоносным для людей вопросам. А как с точки зрения жизни, простой обыкновенной жизни? Извиняюсь, годы… Извиняюсь, внуки… Обстановка, выборы, политика… Что произошло в жизни редактора от первого до тысячного номера?
— Редактор — тоже человек…
— Вот так!
— …И все эти «судьбоносные решения» — за них ведь тоже платишь. Они даются не так просто, как кажется. Быстро — это не значит просто. А в жизни было много интересного. Было много хорошего. По крайней мере, вышла книга, над которой я работал 11 лет. Вышла с вашей помощью, с помощью губернатора Рокецкого, губернатора Филипенко, губернатора Неелова. Eсть желание продолжить — работа еще не закончена. И никогда не кончится. Хорошее — это когда видишь, что молодой журналист, которого в другой газете не допускали к серьезным материалам, в «Курьере» становится политическим обозревателем, а потом и признанным в городе. Самое приятное, когда люди растут. И даже не боятся показывать тебе свое превосходство. Когда-нибудь они все это иначе воспримут…
***
— Не секрет, что я чаще всего задаю непрофессиональные вопросы редактору и редакции. Например, ну почему подписка в «ТПС», или в «ТП», или в «Трудовой Тюмени» выше, чем у «Тюменского курьера»? Больно отвечать на эти вопросы?
— Это жизнь, это реальность. Но должен отметить, что мы сразу стали ставить не на подписку, а на розницу. И суммарный тираж
«ТПС», как вы ее называете, или у «Тюменских известий» ничуть не больше, чем у «Курьера». «Тюменская правда» — другое дело, там громадная инерция. А вы знаете, каков рынок тюменский, сколько издается газет? Не все газеты, которые начали выходить одновременно с нами, сохранились. Они рождаются, они умирают. У «Тюменского курьера» есть верные читатели, которые, например, уже много лет получают газету прямо в редакции. Иные утверждают, что «выписывают «Курьер» с первого номера». Хотя вы, наверное, помните, что подписка началась с шестнадцатого. Приходят письма. Может быть, их не так много. Но если газета нужна одному человеку, другому, третьему, значит, она нужна вообще. В газетном деле все происходит между двумя людьми — издателем и читателем.
— Я признаюсь откровенно, что сейчас читаю больше по должности. Вы читаете, я думаю, не только свою газету. Это — профессиональный интерес? Или интерес к событию, к факту?
— И профессионально — кто кому «вставил фитиль». Это привычка, как у собаки бежать за зайцем. Врожденное. Но я и читатель. С большим интересом прочел в «Тюменской правде» интервью Юры Машинова с Кореляковым. Eсть ведь общая ткань журналистики, частью которой является «Курьер».
***
— Немножко личного можно? Горбачев — Гольдберг. Гольдберг -Бакулин. Князев. Строгальщиков… Вот это все — отношения прошлые и сегодняшние, отношения между начальниками и отношения профессиональные… Что сохранилось, что потерялось?
— Журналистика — очень корпоративная профессия. Профессиональные журналисты могут воевать, но в решающих случаях они всегда встают на сторону друг друга. Я вспоминаю, когда в 1991 году пошли слухи о том, что коммунистическая печать, в том числе и «Тюменская правда», будет ликвидирована. Я работал уже в другой газете, другого направления, но в печати выступил за право «Тюменской правды» быть. Что касается всего остального, то я всегда считал, что хороший парень это — не профессия. В моих коллегах я ценю профессионализм. Даже если он обращен против меня, даже если он неприятен мне лично. Но, как говорится, профессионализм — он и в Африке профессионализм. Либо есть, либо нет. И в этом отношении я выше всех ставлю, конечно, Виктора Строгальщикова. Он не очень хочет быть журналистом, но он необыкновенно одаренный человек. От бога. Что касается Горбачева и Бакулина, то они в последние годы стали больше чиновниками, чем журналистами…
— Человеческие отношения сохранились добрые?
— Разные. Жизнь длинная, но все равно мы — с одной колодки сошли.
— А как бы вы охарактеризовали систему «Тюменский курьер» — власть? «Курьер» — под властью, над властью, оппозиция, конструктив? Кто вы?
— Мы — «Тюменский курьер». Просто курьер, пришел, принес информацию…
— А если не уходить от вопроса?
— Я не ухожу. «Курьер» не должен учить власть, как надо руководить. Власть не должна учить, как надо делать газету. А так мы — терпимы.
— Ответ очень интересный. Прагматичный и понятный. Но все-таки разногласия существуют. Так, исподтишка в углах редакции шепчутся — в конкурсах на городскую тематику участвовать не будем, все равно первое место не дадут, потому что городская газета, надо дать другим… Ревность есть?
— Степан Михайлович, вы ведь сами нарываетесь… Что говорят по этому поводу в «Курьере»? Они говорят: похоже, что Степан Михайлович стесняется проявить свои чувства к нашей газете.
— Степан Михайлович — не комиссия…
— А речь не о конкурсе. Приватно мэр заявляет, что он к «Курьеру» неравнодушен, а в то же время подчеркнуто отстраняется.
— Эта моя позиция, я ее, правда, не замечал, но она, вероятно, существует, разве не помогает «Курьеру»? Своей объективностью и терпимостью.
— Она не влияет на терпимость «Курьера», нотам работают люди очень молодые, которых еще не купали в том, в чем регулярно купают их редактора, и мне трудно каждому объяснить, что…
— …Что это не так. Хорошо. Можно, тогда я в своем интервью публично признаюсь в огромном уважении к «Курьеру» и своих симпатиях. Хочу пожелать успехов, пожелать веры, надежды. И чтобы самостоятельность и объективность «Курьера» совершенствовались.
— Спасибо за добрые слова, но вы не назвали третий ингредиент.
— Деньги?
— Нет. Любовь.
— Конечно, любовь может быть и к газете.
— На многих славянских языках, в том числе и на вашем родном, любовь к чему-то и любовь к кому-то — это два разных слова.
— Абсолютно.
***
— Рафаэль Соломонович, один вопрос мы еще не затронули. В чем состоит независимость прессы? Нужна ли она? Имею ли я право на то, чтобы мои потуги, мои действия освещались? Думаю, да. А могу ли я принуждать
кого-то писать вопреки его доброй воле?
— Я совершенно уверен, что независимость прессы вам нужна больше, чем мне. Я могу быть самим собой. И в силу своих материальных возможностей быть независимым в этом объеме. А вот ваш вид в общественном мнении зависит от того, насколько независимы люди, которые о вас пишут. Они, наверное, пишут неприятное, несправедливое. Но независимость прессы — это независимость общества. Быть одному независимым в окружении зависимых людей — это ужасно. Тогда картинка может быстро перемениться. Наверняка и вам, когда вы были зависимы, не раз дава-
ли понять, насколько вы не свободны. Были ли это лучшие минуты вашей жизни?
— Многое приходит на память… А еще я хотел бы спросить о ваших впечатлениях от новой городской Думы. Какие складываются отношения с депутатами вообще? Тем более что в этом составе четыре или пять журналистов.
— Четыре. Точнее, три и один. Мне кажется, что и новый состав Думы должен понять, как сложатся их отношения с городской газетой. Со старым составом сработались. Никто ни под кого не подлаживался. Поняли, что газета — дополнение, а не составная часть. Я думаю, что то же будет и на этот раз. Кое с кем уже сложились очень нормальные отношения. Некоторые обращаются с газетой, как, писал Диккенс, старый холостяк с младенцем, у которого режутся зубки. Хочется взять на руки, а вдруг укусит? Информация правит миром. Наша идеология — это идеология информации. Наши точки зрения на мир, на город не должны менять одна другую, а складываться.
— Наконец-то я услышал хотя и не умножение, но сложение… «Курьер» — газета областного центра. Немаловажны отношения с областной властью, лично с губернатором. Я знаю, вы давно знакомы с Леонидом Юлиановичем, это были северные годы…
— …34 года…
— Ваши теперешние отношения?
— Можно я отвечу цитатой из Сервантеса? «Для каждого поцелуя нужны, как минимум, две головы».
— Я могу предполагать, что они имеются?
— Головы? Они есть.
— Мы как-то забыли о юбилейном номере. Хорошо бы, чтобы читатели его запомнили. Давайте напишем им следующее. Тысячу раз «Курьер» с вами, с тюменцами. Мы хотим, чтобы это еще не один раз повторилось.
***
фото: Странички «курьерской» жизни.