Клятва на хлебе
В Ханты-Мансийск стоит приезжать часто. Не жить там, а именно приезжать. Что я и делаю четвертый десяток лет. Хотя, вспоминая различные события, связанные с этим краем, я обнаружил в них таинственную предопределенность…
Итак, весна 1965 года, распределение на работу выпускников факультета журналистики Уральского университета. Перед дверью ректора трое — миниатюрная Рита Курзина, молодожен Вовка Дементьев и я.
Предварительно Вовка получил место собственного корреспондента, газеты «Тюменский комсомолец» в Ханты-Мансийске. Риту уговорил ехать в город Копейск Челябинской области специально приезжавший на факультет редактор городской газеты. Он правда, звал туда меня, поскольку в Копейске учительствовала моя мать. Но я годом раньше в течение шести месяцев был на практике в одной из дальневосточных газет, поэтому уже выбрал направление, а именно — остров Сахалин. По этой причине всю группу я пропустил вперед, волнения сокурсников меня уже не занимали.
И тут Вовка Дементьев просит меня поменяться. За неделю между двумя распределениями он узнал, что вскоре станет папой, а тут — какая-то глухомань. «Но, Вовка, — сказал я. — Ничего кроме Сахалина предложить тебе не могу». Мы оба посмотрели на Риту. Через пять минут все было кончено. Колесо судьбы со скрипом повернулось. Ритка Курзина улетела на Сахалин. На ее место в Копейск с молодой женой и будущим ребенком отправился Володя Дементьев. А я 11 августа прибыл в «Тюменский комсомолец», приготовясь связать свою жизнь с Ханты-Мансийском. Но что-то в планах редакции переменилось, меня оставили в Тюмени в штате редакции.
Через два месяца я встретился с югорской землей, улетев в десятидневную командировку на строительство нефтепровода Шаим-Тюмень. Потом были Мортка, только что ставший городом Сургут, были много раз Нижневартовск, опять Сургут, Нефтеюганск, поселок Мушкино (сейчас он зовется Пойковский), станция Когалым, Тромъеган и Аган, Саранпауль, Ханты-Мансийск, еще сотни раз Сургут… Поселки строителей, буровые, прорабские участки мостовиков и зимники, вертолеты и попутные катера, дрезины и пропахшие соляркой кабины «магирусов»…
…Позади остался тюменский аэропорт, собравший на один борт гостей юбилейного Ханты-Мансийска. Перекличка имен и голосов: «Халин! — Я! — Жумажанов! — Здесь! — Абазаров! — Я! -Тепляков! — Здесь!.. Словно зов из прошлого, оттуда, где осталась моя молодость и молодость живущих сейчас в Тюмени ветеранов Югры — геологов, строителей, буровиков. Почти четыре тысячи ветеранов округа живут сейчас в Тюмени. Самые знаменитые из них были гостями праздника в честь 70-летия округа.
И другие гости прилетели, иные из самой Москвы. В их числе и Фарман Салманов, который считает свой северный стаж с 1954 года, а в 1964 командовал заправкой первой баржи усть-балыкской нефтью…
Праздник был под стать городу, который становится все краше с каждой встречей. Когда-то, а точнее, семь с половиной лет назад, некий высокий гость на таком же празднике в Долине ручьев, где завершался финно-угорский фестиваль, сказал недовольно: «Пир во время чумы». Имея в виду, что ежели в стране политический кризис (помните кризис 1993 года?), то и веселиться не пристало. С тех пор в городе двух больших рек было много праздников, и каждый новый ярче предыдущего.
В этот раз я мог бы рассказать, как пировали журналисты, обрушивая вопросы на одну знаменитость за другой. Как неспешно и безо всякой свиты гулял по городу знаменитый президент Сургутнефтегаза Владимир Богданов. Как уходящие со сцены с букетами останавливались и складывали их на колени светловолосой женщине в синем платье — это была Вера Панасевич, строитель Сургута. Как награждали званием почетного гражданина округа мостовика Валентина Солохина и поэта Ювана Шесталова и других очень заслуженных людей.
Но был еще один, самый трогательный момент, который венчал праздник. Вышел на сцену в очередной раз губернатор Александр Филипенко и вслед за ним главы двадцати двух муниципальных образований, составляющих Ханты-Мансийскую автономию. И вынесли к ним на сцену 22 хлебных каравая. А потом понесли их в зал и между рядами. Каждый, кто хотел, отламывал кусочек и как бы прикасался к славе центрального округа России. Это была словно клятва на хлебе.
Обычай старинный и чуточку языческий, пришедший к нам из глубокой древности, но не утративший своего высокого смысла — объединения по родству земли, которой отданы годы.
Р.S. Рита Курзина через год вернулась с Сахалина в Свердловск, а Вовка Дементьев умер несколько лет назад…
***
фото: