Средь несчастий и горя ангел руку протянул
Окончание. Начало в №№ 36, 39, 40, 42, 45, 46, 50, 52, 56, 58, 66, 73.
Дом, где жила актриса Нина Кардонская (улица Дзержинского, 40), был особенный и принадлежал до революции мещанину Сергею Степановичу Бровцыну (правда, тогда это была улица Садовая, 30). Дом был великолепный, в два этажа, с парадным крыльцом и богатыми наличниками объемной резьбы, в орнаменте просматривались лилии. По легенде этот дом Бровцын построил для своей возлюбленной и лилиями украсил в знак верности и любви.
Конечно, сейчас этот дом мало напоминает тот, где я бывала в пятидесятые и шестидесятые годы. На первом этаже в квартире (три окна слева по фасаду и четыре окна со двора) жила Нина Яковлевна с дочкой Эммой и ее бабушкой. Я бывала у них, мне все там нравилось, было на что посмотреть. Нина Яковлевна, всегда веселая, дружелюбно встречала меня, когда я приходила к Эмме.
…Прошлым летом я прошлась по улице Дзержинского и остановилась у дома № 40. Он уже мне не родной, в доме полно контор. Объект культурного наследия, он пережил два пожара и два ремонта. В реставрации участвовал мастер Вадим Шитов, но наличники уже без лилий, да и ворота в доме не «родные», а привезены с улицы Осипенко, 19.
Фамилия Кардонских была известна в Тюмени, и в первую очередь благодаря фотографу Соломону (при рождении Самуилу) Кар-донскому (1886-1935 гг.). Соломон родом из Тобольска, но с 1915 года работал в Тюмени в фотоателье Шустера, где изучил фотоискусство и затеял собственное дело во времена НЭП в 1924 году.
Соломон Борисович открыл фотографию в здании, принадлежавшему тоже С. Бровцыну, по соседству с домом, в котором жили Кардонские. С 1931 года Соломон Кардонский возглавлял фотографию Горобпома (Городское общество помощи инвалидам войны), которая затем стала фотографией № 6 «Артель Бытовик», где мы с мамой делали фото в 1955 году. Мне запомнилась крутая лестница, что вела в салон, где было много осветительных приборов и фотограф настраивал экспозицию под закрытым черной материей аппаратом, а потом открывал объектив, все было так торжественно и интересно. Соломон Кардонский очень рано (в возрасте 49 лет) скончался, оставив прекрасные снимки Тюмени.
Eго родной брат Яков Борисович, при рождении Янкель, практически всегда работал с Соломоном, но выдающихся результатов в фотоделе не достиг. У Якова было трое детей: старшая дочь Тамара была замужем за видным человеком, сын Юрий заведовал электроосветительным цехом в Тюменском драматическом театре (и был большим любителем фотосъемки), а младшая дочь Нина с 1940 по 1970 годы — ведущая актриса нашего театра. Очень жаль, что Нина Яковлевна не получила звания Заслуженной артистки РСФСР, ее работы в таких спектаклях, как «Хитроумная влюбленная», «Солнечный день», «В добрый час», «Кремлевские куранты» были восхитительны — она была естественной, публика принимала ее с восторгом.
Мы никогда не спрашивали, кто был мужем Нины Яковлевны, в каждой семье был свой рояль в кустах и в ту пору не было принято делиться семейными делами: после войны большинство семей жили без отцов, погибших на фронте, а некоторые не вернулись в семьи, как наш папа. Национальностью тоже не интересовались. Кардонские стали Борисовичами, хотя их отец был Борух, поэтому вроде все были русскими. Социальное положение в анкетах определялось тремя пунктами: из служащих, крестьян и рабочих. Все, кто был из дворян, купечества и мещан, определялись в служащие, остальные -в крестьян и меньше всего — в рабочих.
В пятидесятые в труппе театра появляются новые артисты, многие из них прошли войну, участвовали в сражениях: это Георгий Дьяконов-Дьяченков, Людмила Долматова, Тамара Дымзен.
В 1955 году в театр был приглашен актер Петр Вельяминов из Абаканского театра, где он проработал два года после десяти лет исправительных работ (в 1943 году его обвинили в сочувствии антисоветской организации «Возрождение России», в ту пору Петру Вельяминову было всего 16 лет, и он собирался поступать в архитектурный институт). Тяжелейшая работа, голод, холод, известие, что арестованы родители -Петр был на грани жизни и смерти, но на пути встретились добрые люди. Eго вовлекли в художественную самодеятельность. После освобождения он не имел права жить в Москве, хотя там родился, поэтому устроился в Абакане. Затем Тюмень, пока судьба в 1970 году не свела его в Свердловске с режиссерами Валерием Усковым и Владимиром Краснопольским: в их фильме «Тени исчезают в полдень» Вельяминов сыграл главную роль, и началось его восхождение. Да, талантливый был актер: не имея актерского образования, кроме своих «университетов», которые проходил в лагерной самодеятельности, сумел достичь всенародного признания.
В нашем театре он проработал три сезона, но многому научился, работая с Дьяконовым-Дьяченковым. Георгий Иванович Дьяконов родился 17 марта 1924 года в Москве в семье актеров. В 1941 году ушел добровольцем на фронт, стал зенитчиком, был тяжело ранен. После войны учился в театральном училище в Чкалове (Оренбург), откуда родом его отец, и после окончания училища гастролировал по Украине под псевдонимом Дьяченко, который потом включил в официальную фамилию. С 1950 года в тюменском драмтеатре блестяще сыграл около двухсот ролей, в 1959 году получил звание Заслуженного артиста РСФСР, а в 1976 году после роли Ленина в пьесе Погодина «Кремлевские куранты» ему присвоено звание народного артиста РСФСР.
Я хорошо помню: когда артист стремительно появлялся из дальней кулисы, приближаясь к рампе в гриме и облике Ленина, зрители в едином порыве мгновенно поднимались с мест и несмолкаемыми овациями приветствовали «вождя». Дьяконову-Дьяченкову были подвластны разноплановые роли: от Добчинского до Кутузова, от секретаря райкома до Шванди в пьесе «Любовь Яровая», а также Присыпкина в сатире Маяковского «Клоп».
Тюменские зрители очень любили Дьяконова-Дьяченкова и помнят его до сих пор. В память о нем рядом со зданием нового театра разбит сквер, носящий его имя. Там установлена скульптура артиста, а на доме, где он жил (на улице Первомайской, 25), висит мемориальная доска.
Мне и сейчас не забылась пьеса «Хижина дяди Тома» о добром негре, который погибает от рук жестокого рабовладельца: на этих сценах публика прямо плакала навзрыд, особенно дети — так проникновенно играл Тома артист Райцев. И было очень страшно, когда дядя Том прятался со сбежавшим мальчиком в хижине. Райцев жил тоже в доме артистов, но на улице Урицкого, 44. Дом артистов был деревянный, вытянутый вдоль улицы, двухэтажный, с тамбурными дверями и мелодичным колокольчиком. Система коридорная, по обе стороны комнаты с неоткрывающимися окнами, но с круглым отверстием в стене, которое затыкалось войлочной пробкой. В конце одного из коридоров была кухня. На второй этаж вела очень красивая широкая лестница. У дома был второй выход во двор с несколькими постройками. Структура помещений вполне соответствовала тому, что он был ранее домом с «красными фонарями» — это было официально известно.
В театре много ставилось сказок для детей. В зимние каникулы всегда выходил новый спектакль. В одном из них мы с сестрой Леной сыграли сценку, как два зайчика бегают в лесу друг за другом, отнимая морковку, а потом нападают на волка, забавно было. В одно из представлений мы вылезли в костюмах в антракт в осветительную ложу, и дети из зала начали нам махать руками и что-то кричать. За это маму поругали, и нам досталось.
Очень яркой актрисой была Тамара Дымзен, приехавшая в 1951 году из омского театра — красивая женщина, и не подумаешь, что в годы войны была разведчицей. Полюбилась она зрителям главными ролями в пьесах «На дне», «Дядя Ваня» и «Филумена Мартурано». Многие ее помнят как руководителя детской театральной студии во Дворце пионеров.
У мамы в реквизиторском цехе мне нравилось рассматривать предметы, настоящую посуду и бутафорские кубки, картины, оружие, статуэтки, украшения, зонты и даже деньги. Все разложено по полкам и подписано, что для какой пьесы. Мама почти каждый год получала благодарность за успешную работу или за подготовку к новому спектаклю, это записано в ее трудовой книжке с интересными формулировками.
У мамы я познакомилась с Наталией Владимировной Шляхтиной (я ее звала тетей Наташей), она была суфлером с 1950 года до последних дней театра в 2006 году. Тетя Наташа обладала уникальным тембром голоса — баритоном, но главное, он распространялся на большие расстояния, поэтому из суфлерской будки у сцены ее слова, произнесенные шепотом, легко доходили до артиста даже у задней кулисы.
Тетя Наташа жила в доме артистов на улице Первомайской и оставалась там до последнего часа, когда дом начали крушить, так как она не хотела уезжать далеко и ждала квартиру поблизости (и получила ее на улице Ялуторовской). При встрече с ней на улице народ оглядывался, удивляясь ее необычному голосу. У нее не было семьи и детей, она была полностью предана театру.
Запомнился мне 1958 год, когда отмечали столетие театра. Проходило оно скромно, но были приглашенные гости, среди них и мама, но никаких званий никому не присуждали, это произошло позднее, в 1959 и 1960 годах. Приехала на юбилей и актриса Тамара Опалихина, которая работала с мужем Уздемиром в театре сразу после войны, жили они также в доме на улице Первомайской. Их сын был вундеркинд: окончив школу № 25 с золотой медалью, поступил в Московское высшее техническое училище имени Баумана. Вскоре родители тоже переехали в Москву. Как-то раз, вернувшись в Тюмень, Тамара Николаевна посетила прежнюю квартиру, зашла в театр — и от волнения ей стало плохо. Прибывшая скорая помощь запоздала. Вот так люди отдавали всю душу театру, что при встрече с ним их сердца останавливались.
С юбилеем театра связано еще одно воспоминание: была в театре актриса Eкатерина Клабукова, которая работала с 1940 года. Как актрису плохо ее помню, но знаю как соседку по коммунальной квартире, где жил дядя Андрей и мы с мамой в отгороженной каморке за печкой в доме на улице Герцена, 48. Тетя Катя все время кому-то помогала: бежит с кружкой чая в чью-то гримерку, несет стакан воды, кого-то утешает, отдает последние деньги, помогает по сцене, хлопочет у костюмеров, кормит супом приходящих к ней в комнату вечно голодных артистов, пускает пожить (жила она одна, ее сын Юра жил в другом городе). Так вот тетя Катя за два года до юбилея вышла замуж за работника сцены и уехала. Приехала она на юбилей, нарядная, с новой прической, с гладко зачесанными волосами на прямой пробор, а на торжественной части ей не только не дали подарка или грамоты, а даже не упомянули в поздравительной речи. Мне так было ее жалко, пусть она не была большой актрисой, но она была душой коллектива, самой отзывчивой на все беды и радости — и тут такое безразличие, а ведь она приехала на торжество издалека. На всю жизнь запомнила эту сцену.
Очень мне нравилась актриса Людмила Долматова — родом из Курганской области, ушла добровольцем на фронт, служила зенитчицей в войсках ПВО. В 1946 году поступила в Уральский государственный театральный институт в Свердловске, по окончании которого работала в Тюмени. Запомнилась мне она необыкновенной красотой, мелодичным голосом, умением выстраивать мизансцены. Какая-то медлительность была в ее движениях, она не порхала на сцене, как Нина Кардонская, но ей был присущ глубокий лиризм, нежность и чувство ритма. Она успешно играла — в «Женитьбе», «Вассе Железновой», «На всякого мудреца довольно простоты». В 1960 году ей было присвоено звание Заслуженной артистки РСФСР, через год после Дьяконова-Дьяченкова. Через несколько лет она уехала в Томский драматический театр, где в 1980 году получила звание Народной артистки РСФСР.
Трудно забыть актера В. Ансарова, с его неповторимым голосом, выправкой и работой во Дворце пионеров со школьниками и молодежью. На радость всем он оказался долгожителем тюменской труппы.
Потом в театре появился оркестр под управлением Линдера, и спектакль уже воспринимался по-другому: зал замирал при первых звуках, музыкальное оформление оживляло происходящее на сцене.
…Прошли годы. Нет больше колыбели театра в здании уездного училища, которое разрушили 29 августа 2021 года, нет театра Текутьева на улице Челюскинцев, нет упоминания о камерном театре, что был на улице Республики, сейчас там магазин «Сват». Бесконечно жаль театр на улице Герцена. Нам твердили, что не сегодня так завтра драматический театр провалится в соляные копи, на которых он стоит. Но страшно было смотреть, как в 2008 году бульдозером безжалостно разбивали крепкое здание, а оно сопротивлялось, наружная стена упала не во двор, а на проезжую часть, пыль стояла столбом. Разве нельзя было сохранить это здание, тем более Свердловский театр музыкальной комедии предлагал открыть в Тюмени филиал? Нет и нет! Однако не побоялись построить на этом месте новую махину.
В 2014 году был поставлен памятный знак на том месте, где стоял старый театр. Скульптор В. Золотухин на небольшом постаменте соединил три маски: грусть, злость и радость, увенчав все это куполом бытия. Трогательные слова написаны у его основания. Вот все, что осталось в память об истории театра в Тюмени.
***
фото: Театр драмы, 50-е годы;Нина Кардонская;Петр Вельяминов и Георгий Дьяконов-Дьяченков в пьесе «Семья»;Георгий Иванович Дьяконов-Дьяченков;Дом Нины Кардонской на улице Дзержинского, 40.