Как мы нашу бабушку не уберегли
В нашей семье с первого дня пандемии все очень серьезно относились к профилактике и защитным мерам. Сдачу в магазине мы клали в пакетик для дальнейшей дезинфекции. Маски, прививки… мы даже собаке лапы обрабатывали санитайзером после прогулок, хотя соседи крутили пальцем у виска.
Такие предосторожности объяснялись необходимостью оберегать нашу бабулю восьмидесяти лет -с деменцией, гангреной и больными почками.
Несмотря на все старания, в январе 2022 года вся наша семья заболела. После ночи, проведенной в очереди на КТ, мы узнали, что бабулю придется отправить в ковидный госпиталь. Учитывая все ее проблемы, необходимость постоянных перевязок и почасового приема лекарств, я начала уговаривать врачей положить меня вместе с бабушкой: ведь кто лучше меня знает все ее нужды и особенности!
Мои старания помогли выбить нам два места. Вообще-то пускать родственников для ухода за больными в ковидариях запрещено, поэтому бабулю положили с поражением легких, а меня как астматика — под наблюдение.
Моя бабуля всю жизнь обладала непростым характером и острым языком, что усиливалось прогрессирующей деменцией. Поэтому все возможные острые углы приходилось сглаживать мне. Она в принципе общалась с окружающими только через меня.
Ковидарий наш имел два крыла, тридцать палат по семь больных в каждой и один туалет на всех. Изначально туалетов было два, но пациенты психиатрической больницы, переведенные сюда неделей ранее, успели его вывести из строя. Самой активной среди них была Лера -первой шла знакомиться со всеми новоприбывшими, а по вечерам билась головой о двери. Справиться с ней мог только молодой медбрат Саша, поэтому каждый раз перед сном мы сначала слышали грохот Лериных ударов, а потом грохот Сашиного баса, который призывал всех соблюдать режим — и гиперактивных пациентов психдиспансера, и мужичков с поражением легких, которые после вечерних ингаляций пытались тайком покурить в окно, и особо громогласных дам, обсуждавших политику. Ковид не выбирает, кого заражать.
Неделя длилась, как вечность. Отсутствие душа, горячей воды и возможности сходить в туалет без очереди сильно осложняли мой уход за бабушкой. Медсестры, работавшие на пике своих возможностей и буквально живущие в отделении, умилялись нашим с бабушкой взаимоотношениям, а потому раздобыли для нас переносной туалет, с появлением которого жизнь заиграла новыми красками. Я достаточно плохо помню отдельные дни, проведенные в больнице, потому что для меня они слились в сплошной поток из: покормить — померить давление -перевязать — переодеть — посадить на горшок — помыть — убрать — принести — унести. И это при том, что врачи и медсестры искренне пытались мне помочь.
Из череды однообразных действий меня вырывали только разговоры пяти сопалатниц, которые становились особенно оживленными перед сном. Компанию нам составляли дамы предпенсионного и пенсионного возраста из разных уголков области, у которых имелось мнение на любой счет, которым они спешили поделиться с любыми зашедшими в палату ушами:
«…А я в эти вакцины и не верила никогда. Это же план все -на нас опыты поставить, а потом три шестерки на лоб и в концлагерь. Мы с соседкой отказались эту гадость колоть, хоть на работе и заставляли…»
«…Я ей пыталась мозги вправить -ну кому ты там нужна?! Там же одна нетрадиционная пропаганда! Нам поэтому все и завидуют, что у нас и нефть, и культура, и страна великая. А там вообще скоро все замерзнут, и есть нечего будет! Нам ихние заявления до рабочего места! Тем более скоро и газ в деревню обещали провести…»
«…Мне сестра видео на вайбер скинула про лечение содой, нате, послушайте.»
Выписываясь с бабулей из ковидного госпиталя, я чувствовала себя если не ветераном, то уж точно почетным борцом с ковидом. Тогда я считала, что самое главное — выстоять против вируса. Через полгода оказалось, что я просчиталась.
Бабушки не стало в конце лета. Последствия вируса приумножили ее болезни, и организм не выдержал. Мне порой становится очень грустно, ведь как бы ты ни оберегал что-то ценное, всегда есть внешние обстоятельства, способные его забрать.
У многих моих друзей вирус забрал бабушек и дедушек. Думаю, этот печальный коллективный опыт повлиял на всех нас одинаково, ведь где бы мы ни жили и сколько бы нам ни было лет, все мы когда-то были бабушкиными внуками и внучками.