Пять недель одного боя
Продолжение. Начало в N 2.
«Железный ветер бил в лицо, а они все шли вперед и, наверное, чувство суеверного страха охватило противника: люди ли шли в атаку, смертны ли они?».
Старший сержант Нина Кокорина вспоминала: «В 1941 году я окончила школу. Решила поступать в Свердловский университет, но тут началась война. Сестра добровольно ушла в армию на Волховское направление. Старший брат тоже на фронте, с востока переброшен. Отец работает в Госрыбтресте, дома остались мамаша, бабушка и младший братец. Все в Тобольске. В комсомол я вступила еще в школе в 1939 году, потом курсы медсестер, пошла в военкомат. Отказали: «Когда исполнится 19 лет, тогда и приходите». Я написала письмо товарищу Сталину. Получила ответ с резолюцией: «Немедленно отправить на фронт». Нас 45 девушек из Тобольска взяли, сандружинниц большинство. Прибыли на пароходе в Омск…».
Нина Вологодская училась в Тюмени в медучилище: «По радио услышали Молотова. Война! Мне еще 18 лет. В училище переполох: деревенские девчонки сразу разъехались по домам. Из 38 в группе остались только 13. Доучились до мая 1942-го. А по радио все время: «Идут бои…». Вместе с подругами Паной Садыкиной и Тоней Распоповой написали заявления об отправке на фронт. Дали нам по килограмму черного хлеба, посадили в поезд. К вечеру следующего дня уже в Омске. Выдали гимнастерки черные и ботинки солдатские с обмотками. Мы из них чулки сшили. А юбок форменных не было, разрешили ходить в своих. Меня назначили санинструктором в 1-й батальон 339-го стрелкового полка…».
Полковник Гуртьев уточнил: «Формирование дивизии проходило главным образом за счет сибиряков… Формировались мы март, апрель, май. Весной успели выйти в лагерь. Оттуда в первых числах июня выехали в Саратовскую область. Некоторое время стояли в Карамышевке, возле станции Татищево, и там продолжали свою боевую подготовку. Через некоторое время нас отправили на фронт. Eхали семь суток. Привезли 12 тысяч человек. На станции Кумылга частично выгрузились. Доехали благополучно. Только один эшелон был обстрелян с воздуха и ранен один командир взвода. Нас торопили… «
Высоты Котлубани
Прорыв немецких танковых частей к Волге севернее Сталинграда 23 августа стал абсолютно неожиданным для советского командования. Он вогнал клин в линию обороны Юго-Восточного и Сталинградского фронтов. Подходившие к городу с севера и северо-запада железнодорожные линии были перерезаны, нарушен и водный путь по Волге. «Мы смотрели на простиравшуюся за Волгой степь, — записал в дневнике немецкий капитан. — Отсюда лежал путь в Азию, и я был потрясен».
В тот же день немецкая авиация бомбила город с воздуха. Сталинград пылал, как гигантский костер. Были разрушены промышленные предприятия и жилые кварталы.
Сталин, следивший за положением дел из Москвы, настаивал на безотлагательных действиях. 26 августа он послал в Сталинград генерала армии Жукова, только что назначенного заместителем Верховного главнокомандующего вместо маршала Буденного. Жуков должен был к 2 сентября начать отвлекающую атаку: силами 1-й гвардейской армии при поддержке 66-й и 24-й армий ударом с севера восстановить связь с попавшей в трудное положение 62-й армией. Жуков возражал против поспешных действий: необходимые для наступления дивизии, включая 308-ю стрелковую, были еще только на подходе. Но Сталин телеграфировал: «Положение под Сталинградом ухудшается. Противник находится в трех верстах от Сталинграда. Сталинград могут взять сегодня или завтра, если северная группа войск не окажет немедленную помощь. Потребуйте от командующих войсками, стоящих к северу и северо-западу от Сталинграда, немедленно ударить по противнику и прийти на помощь сталинградцам. Недопустимо никакое промедление. Промедление равносильно преступлению».
Советские войска, хотя численностью намного превосходили противника, но находились в менее выгодном положении. Лишенная лесов степь была плоской и не предоставляла атакующим никакой защиты. Без достаточной поддержки танков и авиации наши стрелковые дивизии были бессильны против артиллерийского огня и воздушных налетов противника. Немецкие пехотные окопались в балках — типичных для этой местности глубоких оврагах — и были малоуязвимы от нападения. Тем не менее наступающие советские войска в целом продвинулись на 4 километра вглубь немецкого клина. 8 сентября в бой вступила и 308-я стрелковая дивизия. Она была переброшена в район населенного пункта Котлубань на центральном участке наступления и получила приказ взять стратегически важную высоту.
Заместитель по политической части командира 308-й стрелковой дивизии подполковник Афанасий Свирин вспоминал: «В район Котлубани мы приехали 2 сентября. Несколько дней наша дивизия находилась в распоряжении ставки, а потом была включена в состав 24-й армии… Когда мы получили приказ наступать на высоту 132, 154,2, 143,8, в наступление пошли 339-й и 347-й полки. Нам обещали дать танки для поддержки наступательных действий, но не сдержали этого обещания и четыре дня наши полки наступали на эти высоты без танков, без артиллерии и без прикрытия с воздуха. Высоты эти имели огромное значение, поскольку с них просматривался весь Сталинград. Эти высоты знает товарищ Сталин. (С этих высот с участием Сталина велась оборона Царицына летом и осенью 1918 года — А.П.) Поэтому мы поставили задачу во что бы то ни стало их взять. 19 сентября эти высоты были взяты. Удержать их было нелегко. Потери у нас были большие. В целом по дивизии вышло из строя до тысячи человек…».
18 сентября комиссар 339-го стрелкового полка Дмитрий Петраков написал своей дочке письмо: «Моя черноглазая Мила! Посылаю тебе василек… Представь себе: идет бой, кругом рвутся вражеские снаряды и здесь же растет цветок… И вдруг очередной взрыв… василек сорван. Я его поднял и положил в карман гимнастерки. Цветок рос, тянулся к солнцу, но его сорвало взрывной волной, и, если бы я его не подобрал, его бы затоптали. Вот так фашисты поступают с детьми захваченных городов и сел, где они убивают и топчут детей… Твой папа будет биться с фашистами до последнего вздоха, чтобы фашисты не поступили с тобой так, как с этим цветком». Это письмо было опубликовано впервые в 1957 году. В 1975 году в Городищенском районе к западу от Волгограда создан мемориал «Солдатское поле». На поле, обрамленном братскими могилами (за два дня штурма высот потери 24-й армии убитыми и ранеными составили более 32 тысяч человек — А.П.) стоит бронзовая статуя девочки, держащей в руках василек. У ее подножия — треугольный камень. По форме треугольников, которыми складывали письма во время Великой Отечественной войны. На камне высечены слова из письма комиссара Петракова к дочери.
***
фото: Оборонительные бои в Сталинграде.