Придет тот, не знаю кто
Супермарафон под общим названием «Выборы — 1995-1997» подходит к концу. Накопилась усталость. Не у всех выдерживают нервы. Причем не только у кандидатов в губернаторы, которых осталось только двое (из восемнадцати — не восемнадцати, но из семи ребят — это точно). Нервы сдают и у избирателей. Тем более что последний этап тянулся почти полгода.
Даже в общении друг с другом люди, оказавшиеся волей случая или из-за личных симпатий по разные стороны, так сказать, избирательного бюллетеня, нередко срываются.
А какие откровения сыплются в ходе этих столкновений! Мне все время хочется сказать: кто бы ни победил, мы все останемся жить в одном городе, мы будем по-прежнему встречаться и решать какие-то общие вопросы. Я верю, что так и будет. Что несмотря на все резкие суждения, которыми мы обменивались с одним из бывших кандидатов в губернаторы, мы останемся соседями, поскольку живем с ним в одном доме и ни один из нас, не собирается переезжать «из-за политических разногласий».
Одна из больших неприятностей этой кампании — мы стали меньше верить тому, что говорится. И это есть логический вывод, единственный вывод, который можно сделать из обилия обвинений,которые прозвучали и звучат.
Губернатор Рокецкий, выступая по телевизору, назвал сумму своей ежемесячной зарплаты — что-то миллиона два с половиной «со всеми накрутками». Смею думать, что ему не поверили. Даже знаю точно — не поверили.
Прежде чем приводить доказательства, порассуждаем: а если бы он сказал, допустим, 15 миллионов? Тогда поверили бы? Какой должна быть сумма губернаторской зарплаты, чтобы она устроила всех избирателей? Назови большую — кто-то скажет: жирует! Назови маленькую — врет!
Вот и моя давняя знакомая категорически отказывалась верить названной цифре. Да еще и обижается: почему, мол, не говорят правды?
Передо мной декларация о доходах губернатора в 1995 году (более свежей еще нет). Цитирую: общая сумма валового совокупного годового дохода Рокецкого Л.Ю. — 27 046 390 рублей. (Разделим на 12. Получается, что среднемесячная зарплата губернатора крупнейшей области в стране «со всеми накрутками» составляет 2 253 865 рублей 80 копеек).
Переписываю дальше. Общая сумма исчисленного налога — 4 694 535 рублей. Из них было уплачено в течение года — 4 393 399 рублей. Налог, подлежащий доплате, — 301 136 рублей.
Я не знаю, станут ли эти цифры убедительными для моей приятельницы. Я попросил ее самолично разделить 27 миллионов на 12 месяцев, и сумма ее несколько смутила. Но других данных у меня нет. Правда, чтобы во что-то поверить, надо хотя бы иметь желание услышать голос оппонента. И другое — правда: мы плохо стали слышать друг друга.
Вчера мне звонила читательница с улицы Пермякова. Впрочем, читательница она, как бы это поточнее сказать, одноразовая. «Тюменский курьер» в ее почтовом ящике оказался лишь потому, что движение «Западная Сибирь», арендовавшее страницу в номере газеты, заказало и дополнительный тираж, которым распорядилось по своему усмотрению. А точнее — разложило по почтовым ящикам. С точки зрения закона — тут нет нарушений. ‘Но читательница этим недовольна. И прежде всего потому, что в газете «плохо написано о Сергее Петровиче»… Мы с нею дискутировали долго. Признаюсь честно, я не всегда мог вставить слово.
Читательница рассказала и о своих сыновьях, об их трудной жизни, о рэкетирах, «обслуживающих» ее торговую точку. Ну и о перспективах, которые она ожидает, если губернатором станет г-н Атрошенко. А если, спросил я, все окажется не так? Eсли вслед за победителем Атрошенко, которого мы более или менее успели узнать, придет его теневой штаб и этот штаб окажется совсем не так привлекателен? Что тогда?
Тогда, сказала моя собеседница, (слушайте! слушайте!) «мы с сыновьями уедем в Eкатеринбург».
Знакомый аргумент, правда? Я его слышал и от самого Сергея Петровича.
Госпожа N уедет в Eкатеринбург. У кого-то другого есть возможность переместиться на запасной аэродром. А кто же станет жить и работать здесь, если мы сыграем на Тюменскую область в рулетку и, не дай бог, не попадем в цвет? Да и надо ли играть своим будущим и будущим территории?
В 1990 году мы получили возможность самим определять свою судьбу. Самим решать, каким станет будущее страны. У нас, честно сказать, пока еще не очень получается это «самоуправление». Так что — откажемся от своих прав? И снова сядем на бережок, ожидаючи: приди тот, не знаю кто, принеси то, не знаю что! Так, что ли?