Ответственный трезвенник
В одной творческой организации в течение ряда лет мне приходилось исполнять роль главного трезвенника в весьма специфических обстоятельствах.
Организация была большая и ежегодно, в конце декабря, брала порубочный билет, чтобы заготовить елки для коллектива. Заказывался грузовик. Определялся район таежного десанта. Потом начальник с милыми инициалами «ВПК» спрашивал: «А кто у нас там будет трезвым?». Звучала моя фамилия, и начальник облегченно вздыхал.
В чем, собственно, была проблема? Рубить елки приходилось выборочно, лазая по сих пор и выше в сугробах. В лесу было холодно и сыро. Поэтому творческие работники через некоторое время откладывали топоры и прикладывались. Чем дальше, тем чаще откладывали и чаще прикладывались. А в некоторые годы маршрут наш и вовсе пролегал через село Бух-тал, малую родину одного из творцов-лесорубов, который еще по пути туда высокопарно воспевал качества местного самогона. И, сами понимаете, рано или поздно встреча с этим самогоном происходила.
Самое трудное было не рубить елки, даже не тащить их по снегу к грузовику, не увязывать их. Самое трудное для меня было — остановить, наконец, рубку и собрать всех елкорубов, не позабыв никого в темнеющем лесу. Собрались, поехали. Сумерки, наш «уазик» выбирается из леса. Вдруг один товарищ хватает топор и бросается вон. Кричит: там такая елочка красивая, сейчас я ее при… при-нне-су… Бог знает, что ему померещилось но ведь с топором же!
Eдва обезоружишь одного, как другой «что-то замечательное» видит в стороне… «Самому трезвому» не остается ничего, как сесть у двери, преграждая выход собственным телом…
В родном коллективе машину ждут. Слегка отрезвевшие взбираются наверх и, страстно желая осчастливить каждого, сбрасывают «лично для тебя, Катя!» срубленное в лесу. А самое жалкое, изувеченное, с осыпавшейся хвоей — короче, порубочные остатки — выпадает на долю заготовителей. Зато наутро начальник в ответ на вопрос «Все ли вернулись?» получает утвердительный ответ. И все успокаивается. До следующего Нового года.