Маленькие рассказы о Большой Беле
(Начало в №№ 9, 13, 15)
Наумыч
Когда-нибудь… через определенное природой время, историки и прочие заинтересованные копатели академических наук дадут свое толкование произошедшему. Может быть, достаточно объективное. Но, то, что происходило в Чечне вчера и позавчера, ни в какие, самые широкие, ворота не лезет. Я понимаю — если война — так вой на. Солдат против солдата, армия против армии. А когда Армия против своего же Солдата?
Я — пулеметчик, мой рабочий инструмент «ПК» — пулемет Калашникова. Хорошая машинка. Тяжеловат, правда, ну… это прощается конструктору. Итак, я -пулеметчик. О своей специальности сейчас рассказывать много не буду, меня занимают несколько иные вопросы, на которые я и мои товарищи не получили ответа ни в армии, ни тем более после.
Случалось так, что я (см. выше), пек по ночам пирожки с картошкой своим ребятам. А есть было нечего, а тут машину с мукой подбило и на огороде взрывом картофель «выкопало». Не могу объяснить — в 1996 году, спустя более чем полвека со дня окончания величайшей из войн, временами солдатам нечем было питаться. Приходилось «выходить на охоту» — стрелять кошек и собак. Понимаю — это вполне пригодное для еды мясо — иначе восточные народы вряд ли его употребляли бы… но гуляш из собачатины, по-моему, не совсем равноценен таковому же из говядины или баранины. Даже в морально-этическом плане.
Одна банка перловой каши с мясом на сутки и на двух человек… Я понимаю — бывают перебои с продуктами, а почему их никогда не было у противной стороны? А вот это вопрос к некоторым командирам — как получалось, что наши продукты прямиком уходили в духовские склады?
И о воде. Разумеется, пили ее откуда придется: из луж, окопов, капониров, ручьев и прочих придуманных человеком и природой емкостей.
Да, были и обеззараживающие таблетки, после применения которых вода все равно имела вкус премерзейший, а осадок на дне котелка или кружки напоминал дохлую медузу.
Боевая кличка у меня — «Наумыч», и знал меня по ней весь полк.
И если я что-то преувеличил в рассказе о днях «службы государевой», то пусть меня поправят мои товарищи. В эпоху торжества компьютеров, спутников и «Черных акул» — прошу не путать с «Черными волками» или «Черными аистами» — спецподразделениями исламской стороны — вот в эту самую эпоху мы и воевали.
Был у нас в полку некий капитан ФСБ. Сукин сын еще тот. Вел себя, как рабовладелец на плантациях где-либо на Ямайке или Барбадосе. Eсли (по его мнению, разумеется) кто-то из солдат нарушил некие основы службы, а всяческие нормы нарушали все, то этот, недоброй памяти, капитан мог запросто избить (и избивал) «провинившегося», надеть наручники и бросить в глубокую яму, специально приспособленную под «зиндан» — подземную тюрьму. А вслед бросал дымовую шашку: пусть прочувствует, как на войне бывает!
Это он говорил тем, кто не раз был ранен… Пробовали было его пристрелить, но этот зверь никогда не, появлялся без сопровождения охранников, а в атаку никогда не хаживал — иначе давно бы пал смертью храбрых. Дело кончилось тем, что в одну, может быть, прекрасную, ночь, он собрал все документы и ушел в неизвестном направлении. К чеченцам или далее -неизвестно, но факт — ушел!
Как говорится, имеет место быть… Известный своим радиопозывным командир полка «Слово», как подозревали его подчиненные, имел прямую связь с духами, продавал им боезапас и солдатский паек и, совсем не исключается: сведения о своих подчиненных, слишком, по его мнению, активно уничтожавших противника. Иначе с чего бы это он (да и некоторые другие командиры) интересовались бы количеством зарубок на прикладах винтовок: «Ты… сколько «духов» положил? А зарубки почему но делаешь? А ты — почему?».
— А потому! Сколько я их шлепнул, знают мои ребята и я сам, а если меня возьмут, то сделают на яйцах столько же зарубок, что и на прикладе… Это же не та война, где хоть какие-то правила действовали…
И ведь действительно — странная это война… кто кого стреляет, за что… Eсли Чечня — территория России, то что мы здесь делаем? А если чеченцы — соотечественники — какого рожна они в нас палят?! Однако полученные приказы в армии не обсуждают — получил, будь любезен выполнить. И мы выполняли. И награды получали. А зачем? Что бы какой-либо ветеран еще той войны мог презрительно скривить губы? Чтобы в твоем родном военкомате впоследствии сказали: — А что вы хотели? Я вас туда не посылал…
Атака
Ночь. Как Долго Тянется Эта Ночь… с третьего на четвертое апреля. Все восемь человек населения нашей палатки заняты делом: кто чистит оружие, кто пишет завещание на внутренней стороне головной ленточки. Я тоже написал несколько строк на обратной стороне вкладыша к кассете с песнями. Эти, написанные мною на слова одного контрактника из Тюмени, песни кажутся нашим ребятам лучшими в мире. Да, видимо, так оно и есть. Дерево, взращенное тобой, дает самые вкусные плоды, что бы там ни говорили… В нашем полку эти песни пели и гордились ими.
Мы ни слова не сказали о предстоящей атаке, но все чувствовали — завтра случится что-то необыкновенное, может быть, страшное. Лишь к четырем часам утра один за другим ребята легли вздремнуть. Проснулись от крика:
— Тревога! Группа разведки! Тревога!
Все вскочили и начали одеваться, напяливать «разгрузники» — специальные жилеты со множеством карманов. Мы, например, больше ценили кустарно сшитые разгрузники — у них больше карманов, а чем их больше, тем больше возьмешь боезапаса. Некоторые ребята носили по десять-двенадцать магазинов к автомату и до десятка гранат.
«Лучше я сухаря не возьму, но патронов побольше!».
Ох как не хотелось вставать… но пришлось… война на дворе. Нарядился в маскхалат, взял свой пулемет, опоясался пулеметными лентами, но, как всегда в подобных случаях, в спешке забыл коробку под ленту. А, пусть болтается так! Наплевать. Пулемет хороший, можно стрелять и без коробки, не первый раз, были бы только патроны!
Когда я выскочил из палатки, уже весь взвод сидел на БМП с заведенными двигателями. Был сильный туман, моросил мелкий дождь, но настроение у всех было боевое, кое-где слышались шуточки по поводу погоды.
Вскоре БМП одна за другой ушли в туман, чтобы вынырнуть из него близ села Гойское, на позициях нашего первого батальона. Узнав у командира Кости, когда начнется атака, мы с «Зеленым» — Eрмеком Табулдиновым из Бердюжья — пошли в гости к друзьям из ВМО — взвода материального обеспечения. Там мы немного перекусили, выпили крепкого чаю, послушали магнитофон и отправились назад, так как ребята сказали, что атака начнется с минуты на минуту.
Однако волнения оказались напрасными — мы прождали почти весь день, уже прекратился дождь, разошелся туман, а обещанной атаки так и не было. И тут из-за гор послышались свист и грохот — над нами в сторону противника пролетели четырнадцать «Грачей» — бомбардировщиков СУ-27. Они и в самом деле соответствовали прозвищу, чем-то похожие на этих важных и толстоклювых птиц, вот только на этом сходство и кончалось — птицы тебе на голову могут уронить ну разве что немного отходов жизнедеятельности. Самолеты отбомбились, заработала артиллерия, за ней ударили минометы… Затем появились «вертушки», которые тоже внесли вклад в штурм села — дымные полосы ракетных залпов перечеркнули небо.
Все мы очень внимательно следили за тем, что творится в селе, — казалось, что выжить в этом грохоте, среди вздыбленной земли и свиста бомб, невозможно. Под грохот разрывов кто-то вспомнил, что у Костика (командира взвода) день рождения, и мы дружно поздравили его с этим чудесным днем, а так как подарков у нас не было -стали обещать подарки из Гойского: кто ковер, кто «видик»… Было очень смешно и весело…
В конце концов, вертолеты улетели, наступила тишина… и тут поступила команда выводить БМП на исходные позиции, за арык, где, собственно, и располагался наш батальон. Мы, выстроившись в боевой порядок -в линию, открыли «десанты» -люки для десантников, «бабочки» — верхние люки для экипажа — и приготовились к атаке. Сейчас должны были подойти танки и поставить дымовую завесу перед чеченскими позициями, чтобы наши машины могли более или менее незаметно подойти к селу и высадить десант. А десанту, в свою очередь, предстояло в рукопашном бою взять передовые укрепления противника.
Мы с «Леликом» устроились на БМП — за башнями, чтобы пулеметным огнем прикрывать десант. Танков по-прежнему не было, и тут — ракета! Атака! Пятнадцать БМП пошли в лоб на укрепления.
(Продолжение следует)