Сенсация века или фальсификация века?
Судьба останков царской семьи продолжает волновать читателей.
Не являясь защитниками и приверженцами какой-либо версии, редакция, обращаясь к данной теме, преследует одну цель: информировать общественность об итогах исследований, заостряя внимание именно на «белых пятнах» его, на тех вопросах, что еще не получили убедительных ответов.
В числе прочих аргументов было и сомнение: а подлинна ли сама «Записка Юровского»? Ведь именно благодаря свидетельствам, содержащимся в этом документе, и было обнаружено под Eкатеринбургом известное захоронение.
Толчком к новой публикации послужил звонок в редакцию доктора исторических наук, многие годы проработавшего в главных архивных хранилищах страны, Ю.А. Буранова: он обещал сообщить при встрече «нечто неожиданное».
— Юрий Алексеевич, в монографии «Гибель императорского дома», написанной вами в соавторстве с В. Хрусталевым, и тени сомнений нет по поводу «Записки Юровского» — наоборот, там содержатся ссылки на нее как на документ бесспорный. Что-то произошло?
— А произошло то, что я полностью изменил свой взгляд… Видите ли, рукопись книги лежала в издательстве «Прогресс» долго, а исследования в это время продолжались. И они дали свой результат, но исправления в текст внести не удалось…
— А исправления были бы существенными?
— Ну как вы полагаете: если документ, автором которого считается Юровский, написан совсем другим человеком, это существенно?
— Подождите, это даже трудно сразу переварить…
— Я обнаружил в архиве доселе неизвестный рукописный вариант «Записки» — и сразу стало ясно, что она никак не может принадлежать самому Юровскому: во-первых, это вовсе не его почерк, во-вторых, там везде повествование о коменданте Дома особого назначения ведется исключительно в третьем лице — «комендант сказал», «комендант пошел», в-третьих, она написана безукоризненно грамотным человеком, каким Юровский уж никак не являлся. О его малограмотности свидетельствует не только биография, но и собственноручно составленные им документы.
— Рукописные?
— Разумеется, и подписанные его фамилией, так что почерк здесь не вызывает никаких сомнений. Вот, пожалуйста, може-‘ те посмотреть — я специально приготовил для вас копии: видите — почерк размашистый, буквы крупные… Теперь обратите внимание вот на этот документ: что вы скажете о почерке?
— Совсем другой: довольно мелкий, аккуратный, иной наклон, иное начертание букв.’
— Это почерк историка Покровского — та самая рукописная «Записка»…
— Но ведь под документом нет подписи, как вы определили авторство?
— Потому что еще имеется и известный машинописный вариант «Записки», и хотя он тоже не подписан, но на самом архивном деле указано, что автор — Михаил Николаевич Покровский. Кроме того, в тексте имеются вставки, сделанные тем же самым почерком, что и рукописный вариант, обнаруженный мною. А вставки весьма существенные: они как раз указывают место погребения трупов… Это дополнения первостепенной важности, но неясно, когда, в связи с чем они были внесены.
— А есть еще разночтения между рукописным и машинописным вариантами?
— Серьезных нет, кроме одного, чрезвычайно, на мой взгляд, важного. Вот рукописный вариант, как я полагаю, более ранний, прочтите сами первую фразу.
— Читаю: «16 июля была получена телефонограмма из Перми на условном языке, содержащая приказ об истреблении Романовых…».
— А теперь — второй вариант.
— «16 июля была получена телеграмма из Перми, содержащая приказ об истреблении Романовых…».
— Вот-вот, обратите внимание: все искали и ищут ту самую телеграмму о расстреле, гадая, кто же отдал приказ — Ленин? Свердлов? Но я полагаю, что это напрасный труд: не было никакой телеграммы, а был именно звонок: никто из первых лиц не хотел оставлять следов своего злодеяния… И хотя это не очень существенно для идентификации останков, но зато очень важно для понимания картины в целом. Вообще в данном деле мало только определить почерк того или иного действующего лица, надо и постоянно иметь в виду почерк всей нашей славной ЧК, которая задумывала и осуществляла изуверские по коварству операции. Вот пример, он пока мало известен, так как дело сравнительно недавно рассекречено: в ночь с 12 на 13 июля 1918 года был расстрелян чекистами брат царя Михаил Романов, и буквально на следующий день те же чекисты завели дело… о похищении его из пермской гостиницы «Королевские номера». Мало того, что они запустили «дезу» в газеты, они еще сфабриковали обширное дело и вели его на полном серьезе: так, словно Романов был действительно похищен, с задержаниями, допросами, арестами, расстрелами. Помню, когда я показал это дело известному американскому историку. Пайпсу, он все никак не мог уразуметь: зачем это делалось? А делалось это именно для того, чтобы замести следы, чтобы не только современники, но и потомки не могли ничего понять. Поэтому нельзя просто верить свидетельствам по «царским останкам» -их надо сравнивать, проверять, перепроверять…
— Тем более когда речь идет о «записках» человека, который, выясняется, их вовсе не писал! А ведь на их основании выходят книги, снимаются фильмы… Почему же молчит прокуратура? Почему до сих пор не проведена официальная экспертиза этих «записок»? Такой вопрос задают «русское зарубежье», наша церковь, его задавала и «Литературная газета» в прошлой публикации…
— У меня есть сведения, что экспертиза все-таки проведена и выводы, о которых я рассказал, нашли подтверждение.
— Тогда вдвойне непонятно, почему это скрывается от общественности — кроме новых сомнений, такая политика ничего не дает!
— Совершенно согласен. Недоверия и так очень много, и чтобы «снять» его, а не множить, все должно делаться гласно. Никто ведь ничего не утверждает. Может быть, найденные останки — те самые, но нужны исчерпывающие доказательства.
— Юрий Алексеевич, а известен ли сегодня хоть один документ, который мы могли бы со стопроцентным основанием назвать «Запиской Юровского», — им написанный, им подписанный?
— На сегодня — нет. Eсть стенограмма его выступления перед старыми большевиками Урала в 30-е годы, но это именно стенограмма, есть напечатанный им на машинке документ мемуарного характера под названием «Последний царь нашел свое место», но он производит довольно странное впечатление: это своего рода смесь беллетристики с документалистикой. И хотя изложение ведется от первого лица, возникает мысль — у меня, во всяком случае, — что текст имеет нескольких авторов. Впрочем, вот этот текст — судите сами… Вот фразы: «я внес предложение о производстве обыска…», «таким образом, я организовал внутреннюю охрану…», «при ознакомлении с арестованными мне бросилось в глаза…» — это ведь обороты нашего сегодняшнего дня, хотя текст датирован 22-м годом.
— Причем обороты эти, как я вижу, входят в состав сложносочиненных и сложноподчиненных предложений, не очень-то характерных для человека малограмотного…
— А теперь давайте перевернем страницу и сравним: «я решил использовать болото. А частью трупы сжечь (орфография и пунктуация сохранены. — Н.З.). Разпрягли лошадей. Разгрузили трупы. Открыли бочки. Положили один труп для пробы как он будет гореть» — и так далее… Eсть разница?
— Я не эксперт, конечно, но, полагаю, разница заметна даже дилетанту. Нет, право же, сегодня любая подпись при копировании может быть «подложена» под любой текст! А как, кстати, выглядит оригинал?
— Не могу сказать. Когда мы, группа историков, получили задание в свое время поработать в Президентском архиве, чтобы установить сам факт расстрела царской семьи, я спросил: а что у вас есть? И мне дали вот эту копию. А с какого подлинника она сделана, выяснить не удалось: наши открытые архивы очень быстро стали превращаться в закрытые.
— Видоизменю свой последний вопрос: как вы считаете, существует ли вообще в природе документ, который с полным правом можно считать «Запиской Юровского»?
— Убежден, существует. Не может не существовать! Ну, представьте себе, в Москву приезжает человек, который недавно расстрелял царя. Он привозит документы, привозит ценности. И что, никто не поинтересовался, как происходил расстрел? Что случилось с трупами?.. Разумеется, он должен был письменно во всем отчитаться, все описать, все зафиксировать. Так что это есть -стоит только действительно открыть архивы…
Не могу не вспомнить один случай. Сижу я как-то в зале на конференции, посвященной пакту Молотова-Риббентропа. Почти рядом со мной — микрофоны. И вот один из генералов из ряда впереди встает и задает вопрос: а где сам пакт? Не знаем, отвечают ему, у нас только копии, оригинал пока не нашли. «А чего его искать? Eго никто и не терял!» -недовольно прореагировал я, но прозвучала моя реплика из-за микрофона на весь зал. Все так и грохнули!.. Ну, после этого пакт сразу нашелся — за одну ночь. Так что, полагаю, и в «царском деле» мы слишком часто ищем то, что никто не терял. Я имею в виду, конечно, не только «Записку Юровского»…