Маленькие рассказы о Большой Беде
(Начало в NN 9, 13, 15, 16, 19-21)
«Джованни» и «Петруччио»
Мне пришлось принимать участие почти во всех боях на территории Чечни с марта по август 1996 года, пока не попал в госпиталь с тяжелой контузией, хотя и до этого имел осколочное ранение в голову и, скажем так, — «контузию средней руки».
Всякого пришлось перевидеть, «сжечь» сотни и сотни патронов, но об одном из боев моего 276-го полка хочется рассказать особо. Я служил в разведке третьего батальона и, согласно всем правилам военной службы, стал заместителем командира взвода. Военная специальность — снайпер. Впрочем, я не гнушался и пулеметом — при удобном случае. Хорошая машина — пулемет Калашникова. Так вот, последний мой бой под Грозным буду помнить, без преувеличения, всю жизнь.
Был жаркий весенний день, и никому не хотелось умирать, разве что чеченцам, которые верят: если убьешь гяура — попадешь прямиком в рай. А может, они и не верят — сейчас трудно в чем-либо разобраться. Однако война — кто-то падает убитым, кто-то становится инвалидом, а есть везунчики — ни царапины, хоть и лезет в самое пекло, — война и без пуль убивает.
Наш разведвзвод получил приказ «прощупать» село Белгатой, но мы нарвались на мощный заградительный огонь: пули, гранаты из гранатометов и АГС буквально сверлили воздух сплошным потоком. Боеприпасов у противника было немереное количество. Мы залегли, сообщив по рации командованию полка, что без поддержки танков взять село не представляется возможным. Духи зарылись в землю и, кроме как артиллерийским огнем, ничем их не проймешь. На удивление быстро подошли танки и с недосягаемого для гранатометов расстояния расстреляли огневые точки в селе. Вскоре огонь «духов» прекратился, мы тоже замолчали и полегоньку двинулись вперед. Однако село вновь огрызнулось огнем, правда, уже не прицельным, но стреляли плотно. Прикрываясь танками, на позицию выползла наша «Шилка» и немного поработала. Eе работа всегда ужасна — снаряды засевают площади, как сеялка горохом поле. Вздыбилась и опала земля, взлетели искореженные бревна, доски, и все стихло… Мы пошли вперед. Перед боем нам сообщили, что мирных жителей в селе нет, потому можно не церемониться. Разведвзвод осторожно втянулся в село, проверяя попутно уцелевшие дома, чердаки, подвалы, чтобы не оставить противника у себя в тылу. Говорят, в прошлую Кавказскую войну чеченцы не стреляли в спины солдат и не прикрывались женщинами и детьми… но времена меняются… Лучше «лишнюю» гранату в подвал или на чердак, чем «лишнюю» пулю в спину.
До центральной улицы добрались без больших перестрелок, стали сооружать укрытия и ждать подтягивающуюся пехоту. Внезапно с левого фланга открылась сильная беспорядочная стрельба, и наш командир запросил по рации, что там случилось. Комполка пояснил, что там работает разведка 126-й бригады. Мы связались с ней и выяснили, что это действительно разведчики оттуда добивают каких-то слишком резвых духов. Мы дали свои координаты и стали ждать разведку, и минут через пятнадцать оборванные грязные парни из 126-й бригады вышли на наши позиции.
Командиры стали обсуждать дальнейший план действий — мы ведь заняли только половину села, духи же держали другую часть. Вдруг опять впереди послышалась стрельба и крики по-русски и по-чеченски. Одно отделение нашего взвода снялось и побежало на шум. Оказалось, следующее. Двое ребят наткнулись в подвале одного дома на духовский склад с боеприпасами и продовольствием, а духи, увидев перед собой только двух бойцов, зажали их в складе автоматным огнем, отсекая выход. Стрелять в склад они не решились — тогда бы на воздух взлетел не только их боезапас, но и остальная часть села. Наш пулеметчик «Белый» перебежал во фланг духам и открыл шквальный огонь из ПК. Духи смешались, отошли, и в это время показались ребята из нашей бригады и разведка 126-й. Ребят выручили, боезапас приобрели. Но пока мы кричали и прыгали от восторга, духи укрепились на соседней улице, и едва мы двинулись вперед, как нас встретил залп гранатометов.
Мы залегли — гранаты рвались по всей улице, подскакивая как мячики — это были так называемые «прыгающие» снаряды из АГС. Так вышло, что я остался один на левом фланге. Из-за завалов танкам там было не пройти, да и духовские гранатометчики только и ждали этого, и помощи от «брони» не было никакой. Ребята, увидев мое положение, укрылись за ближайшими домами и огнем прикрывали, прикрывали, прикрывали… Положение мое, с точки зрения пулеметчика, было выгодным — я был на возвышенности и видел, что творится на двух ближайших улицах — часть духов из развалин стала окружать взвод. Я открыл огонь по ним, духи залегли, но в ответ весь огонь сосредоточили на моем бугорке. Все бы ничего, да укрытие у меня было, прямо скажем, — кривой кустик с двумя-тремя веточками.
Пули секли землю, сбивали листья, свистели и выли вокруг, но ни одна, как ни странно, не попала. Я в духов — они в меня. Я из одного ствола — они из десятка… Концерт! У меня уже оставалось полтора магазина патронов и одна ручная граната, которую приберегал на всякий случай — попасть в плен к духам в любом случае означало смерть, — как в тыл к духам подошли два наших БМП и высадили десант. Все! Духов посекли. Но оставались еще несколько самых упорных в развалинах дома напротив. С БТР запустили дымовую завесу — дать мне уйти, но в это время рядом разрывается граната, и я теряю сознание.
«Белый», увидев мое положение, сменил позицию и, стреляя в развалины, кроша в пыль кирпич и доски, уложил еще нескольких. Я быстро пришел в себя, правда, кружилась голова, и, подхватив свой пулемет, вместе с «Белым» отошли к своей группе. Отдохнув немного — гудела голова, пульс то пропадал, то бился, словно истеричная дама в припадке, — я сделал себе укол промедолом из шприц-тюбика. Полегчало… И мы снова пошли в атаку, в полный рост, стреляя на ходу из пулеметов во все стороны. Не знаю, что подумали духи, но огонь с их стороны затих. Все выстрелы смолкли — духи, не выдержав нашего огня, сбежали из села, бросив часть оружия и убитых. На вид люди… прошу прощения, трупы как трупы — загорелые, рослые, в камуфляжной форме. Многие в солнцезащитных очках. Велико же было наше удивление, когда первый же убитый, осмотренный нами, оказался подданным Италии. Eсли, конечно, верить документам. Второй… третий… Всякие там «Джованни», «Марио», «Петруччио» и «Джузеппе». Как в сказке о деревянном человечке…
Уже позже мы узнали, что на чеченской земле воюют негры, иракцы, иранцы, турки. Много, оказывается, было денег у маленькой республики, если могла позволить себе такую роскошь — платить наемникам.
Замечательное в этой истории то, что ни один из наших парней не погиб — ранения и контузии были, это да, но все остались живы. Eще один фокус войны. И еще думаю вот о чем: если бы итальянцы знали, что против них воюют не зеленые пацаны, едва умеющие стрелять, а контрактники? Как бы они себя вели?
После этой операции нас представили к наградам. Знали бы мы, как это выяснилось впоследствии, что вся эта война, организованная коммерсантами из Москвы и Кремля, вовсе не «защита конституционных прав мирных граждан» (так нам объяснили поначалу), то еще не известно, что бы мы делали. И о каких наградах может идти речь, когда десятки моих товарищей не воскресить, даже если все попы всей страны будут к этому взывать? Нужны ли посмертные награды матерям, братьям, сестрам? Все это я обдумывал уже в госпитале — тот взрыв гранаты на лысом пригорке даром не прошел.