Победу жен виндзорских поспешим отпраздновать в Тюмени
Боязно за крышу нашего театра драмы и комедии. Грозит обвал — такова сила свободного, счастливого и доброго смеха, который переливался от ряда к ряду на блистательной, первостатейной премьере. Нам представили комедию великого Шекспира «Виндзорские проказницы» в трактовке выказавшего себя большим искусником режиссуры Аласдэйра Рамсея (Великобритания).
«Мир изменился, и сейчас все стало относительным для нас», — сказал поэт, разрезая романтическим кинжалом вчерашнего пафоса и героики вполне прозаическую и вкусную ветчину. Этой плутовской комедии в тюменской версии тесно на сцене, она захватывает зрителя еще в фойе музыкальной игрой, действие рвется в зал, и веселая кавалькада фейного праздника в финале делает всех соучастниками третьей, решающей выволочки бессмертного Фальстафа.
Строгие бело-черные линии станков-трансформеров, занимающих кулисы слева и справа, попеременно превращаются то в замок, то в дома, являя классический силуэт обжитого английского пространства. Они почти сходятся в глубине сцены, но там весь проем занимает 400-летний дуб. Это и символ мирового древа, чьи корни «успокаивают» хаос бытия, чьи ветви пеленает дымчатый облачный полог — небо, хранящий все тайны столетий народной жизни. Это архетип — вещий знак обычаев и ритуалов, направляющий интригу стремительно бегущей комедии. И еще это -мастерски исполненная копия дуба в Виндзорском лесу под Лондоном, шекспировского дуба.
Своим «проказницам» драматург предложил комический сюжет, связавший гуманистическую силу смеха Возрождения с Новым временем, искушавшим людей жаждой быстрого получения капитала и поиском иного места для вековечных нравственных заповедей. Но и это не все — Шекспир творчески преобразил поэтику классицизма, требовавшего единства места, времени, действия. Внешне правила единства соблюдены, но наше внимание на этом не фиксируется и способно охватить все главные линии интриги.
1. Как верные виндзорские жены перехитрили веселого пройдоху — полудворянина и полумошенника и волокиту Фальстафа, примерно наказав его и укорив своих ревнивых мужей.
2. Как никого из родителей не обманув, ибо те сами запутались в своих брачных планах, соединились чистые и романтические сердца Анны Пейдж и молодого дворянина Фентона.
3. Как плутоватая сваха миссис Куикли собрала в руках все нити и, где-то на авось, привела дело к счастливой развязке, заставив знатных и прочих виндзорских мужей верить, что именно они изобличили Фальстафа.
И мы покорены искрящим вином этой комедии ситуаций и ошибок, ее эксцентричностью и нестареющей правдой бытовых отношений, многоликостью парада человеческих страстей и пороков, лукавства и душевных переживаний.
Мы покорены и точностью режиссерского расчета, и слаженностью актерского ансамбля, в котором вновь блистают представители всех поколений этого театра.
Кажется, Геннадия Баширова и Анатолия Бузинского зритель узнает в любом обличье. Однако в ролях Фальстафа и Форда они совершенно неузнаваемы. Eсть только толстый плут и ловелас, подбрасывающий, как мячик, ревнивого мужа после своего неудачного свидания. Вообще трюки в спектакле не просто смешны и органичны, они заряжают нас той энергией сопротивления всяким горестям и личным поражениям, которой так не хватает многим сейчас. Более того, Фальстаф не просто удача, это чудо перевоплощения мастера. И это чудо по законам сценического сцепления переходит к Бузинскому, сыгравшему две разные роли (желая выведать планы Фальстафа, Форд проникает к нему под маской занудного комплексатика «Мистера Дрофа»).
Экстра-класс показывают в своей нелепой дуэльной истории Сергей Кутьмин (врач-француз Каюс) и Геннадий Щербаков (сэр Хью Эванс, пастор, уроженец Уэльса, вырезавший в библии ячейку, в которой спрятан сосуд с вином). А рядом роскошный Вениамин Панов (Шеллоу, судья), заводной и решительный Владимир Орел (Пейдж). Стремясь все прибрать к рукам, Пейдж готов отдать свою прекрасную дочь Анну (в не менее прекрасном исполнении Eлены Репиной) жеманному племяннику Шеллоу, инфантильному Слендеру (завораживающая игра молодого Сергея Осинцева, стремительно набирающего мастерский опыт). С дебютом в таком великолепном спектакле поздравим актера-студента Eвгения Киселева — роль ви-за-ви Слендера, благородного Фентона.
Потрясающе хороши наши актрисы — и в дуэтах, и в массовых сценах, и в укрощении своих мужчин. Тонко чувствует интригу Капитолина Баженова (миссис Пейдж), красиво вышивает притворный бисер чувств Eлена Махнева (миссис Форд). Обаяние юности передает Гуль-нара Головнева (в роли пажа Робина).
Колоритен и умудрен знанием людей хозяин таверны «Подвязка» в исполнении Александра Титова, в лучшем свете классических «слуг двух господ» предстает в роли Бардольфа артист Владимир Ващенко, свои веселые ноты хорошо берут артисты Валерий Рябков, Дмитрий Eфимов, остальные их партнеры в предложенных «служебных» обстоятельствах.
И все же, еще раз — браво сэру Рамсею, вдохнувшему жизнь в этот веселый шекспировский пир, на котором тюменцы — и исполнители, и зрители — не остались только гостями. Браво нашему сценографу (о костюмы, о весь декор!) Алексею Паненкову, пластике Эдуарда Соболя, сотворческим и полезным ремаркам нашего главного -Алексея Ларичева, музыкальному оформлению Павла Сокурова,всем цехам.
И хотя перед феерическим финалом героини бросают в зал — «верны мужьям шалуньи и насмешницы, а в масках благочестья ходят грешницы», в тюменской вариации Шекспира нам интересно напомнили: мир уцелеет, если будет смеяться.
Полезно посмеяться и над собой.
***
фото: Геннадий Баширов (Фальстаф) и Елена Самохина (миссис Куикли) на генеральной репетиции.