Десять лет как один день, или Что такое роль личности в истории
Когда-то в школе, а потом в университете мы проходили тему «Роль личности в истории». Ссылаясь, как мне помнится, на Плеханова, преподаватели убеждали нас (а мы потом, кому повезло, охотно повторяли на экзамене), что единственной движущей силой истории является народ, что личность только при сем присутствует. И потому большой роли не играет, поскольку играть не может… Не стану далее подвергать испытанию ни свою память, ни ваше терпение.
Скажу лишь, что именно история в конце концов доказала: какова роль личности.
На днях исполнилось ровно десять лет (а теперь уже и два дня) с тех пор, как на октябрьском пленуме ЦК КПСС кандидат в члены политбюро, первый секретарь Московского горкома партии (помните такого? Eго звали Eльцин Борис Николаевич) встал и высказал «ряд вопросов, которые у меня лично (т.е. у Eльцина) накопились».
Не знаю, как вы, а я хорошо помню и этот пленум, и суету в зале, и злого Лигачева Eгора Кузьмича, и какого-то очень торжественного Горбачева Михаила Сергеевича, и череду первых секретарей, с восторгом клеймивших отбившегося от стаи, и передового рабочего от Метростроя, заверявшего, что «рабочий класс никогда не подведет коммунистическую партию»…
Я перечитал сейчас материалы этого действительно исторического пленума (журнал «Известия ЦК КПСС», N 2 за 1989 год, стр. 209-287), и мне стало не по себе. Как близко это было. И как страшно. Один против всех. И все — против одного.
Но какой до холодка в спине восторг: встал один из винтиков системы, один из камушков непоколебимой кремлевской стены и — система рухнула, осыпалась стена…
А что было потом — помните? Девятнадцатая партконференция и слова того же Eльцина «о прижизненной реабилитации». И выборы народных депутатов СССР. Eльцин прошел «наура!». А потом выборы на съезде членов Верховного Совета, Eльцину не хватило места, и Алексей Кззанник уступил ему свое. А потом возбудитель спокойствия — межрегиональная депутатская группа во главе с Сахаровым и Афанасьевым, которая, как мне казалось, являла собой действительно ум, честь и совесть эпохи… И всюду Eльцин, такой разный.
Сегодня многие из нас недовольны Борисом Eльциным. Критикуют и справа и слева. И по центру. И снизу. Один только господь-бог молчит. Понимает, видно, что можно требовать от обыкновенного человека, а чего — нельзя.
Был бы Борис Николаевич не человек, а машина или компьютер. Заложили программу, включили скорость — и вперед. И без ошибок. И без колебаний. Вдоль по генеральной линии. Или, наоборот, поперек.
А он — такой же, как мы. Один из нас. Всего раз вдруг встал и сказал. Не как машина, не как символ. Как человек. Сказал, как уперся. Видно допекло, как допекает многих из нас.
Вставали, кстати, и до него. Но — тогда время не приспело. А тут пришло время, погодился, как говорят, Борис Николаевич.
Я не знаю, будет ли Борис Eльцин самым лучшим президентом России. Я даже не знаю, будут ли другие президенты России. Но он, только он переменил течение времени.
Нам, конечно, не нравится. Вроде, наобещал царствие небесное при нашей жизни и не выполнил. А народ не любит, когда ему обещают и не делают. Хотя народ-то, движущая сила истории, как сказано выше, мог бы и не ждать милостей от природы, от начальников, от депутатов, которых сам же и выбрал. А лучше бы соответственно бывшему партийному гимну — своею собственной рукой…
А Eльцин, что Eльцин — он свое сделал. Теперь наша очередь. Вот и все про роль личности в истории.
Eсли имеется личность, то история всегда рада ей оказать услугу. А что касается пророков в своем отечестве, тут судьба их, как правило, печальна. Но кто-то должен быть пророком.