Трудно высказать и не высказать
В книге Корнея Чуковского о русском языке «Живой как жизнь» есть глава «Канцелярит» — про живучий, как вирус, язык чиновничества. «Мне легче исписать всю страницу стихами, чем «учитывать вышеизложенное» и «получать нижеследующее», — признается Чуковский.
Все же я уверена, что Корней Иванович Чуковский легко мог сочинить не только стихи, но и жалобу в домоуправление, и доверенность на получение гонорара, и объяснительную, и докладную. При всей ненависти к канцеляриту Чуковский умел, однако, писать в официальном стиле, когда требуется. Притом грамотно писать — поскольку он знал и любил родной язык, думал над словом.
Существуют готовые формы речи, которыми пользуются — и должны пользоваться — люди, находящиеся в официальных отношениях. Например, в отношениях «врач-пациент». Представьте: врач отменил прием и предупреждает об этом пациентов, письменно. Скорее всего, врач сообщит пациентам самое необходимое с помощью готовой формы речи. Хотя он, конечно, может и так написать: «Дорогие мои! Сегодня, к сожалению, принять вас не могу. Приходите завтра, буду рад. Целую всех нежно».
Но вот что я увидела недавно на дверях знакомого мне эскулапа: «29.10.97 приема не будет. Просьба назначенным пациентам на 29.10.97 позвонить 30.10.97 (с 10-17)…». Что значит «назначенный пациент»? Кто его назначил? Для чего назначил? На какую, извините, должность? И начиная с какого времени пациент может звонить? С 10 часов 17 минут? Или все-таки с 10 до 17 часов? И к кому обращена просьба врача? «Просьба пациентам позвонить…». Может, врач к медсестре обращается: не забудь позвонить моим пациентам?
В киоске с видеокассетами в магазине «Восход» я встретила объявление «Гарантия качества на видеокассеты — 2 дня». Представила: два дня фильм смотрю, а на третий день звук исчезает, на четвертый — цвет, на пятый — пленка рвется… Процесс вроде и обычный, но впечатляет! Не проще ли написать: «Обменять видеокассету с бракованной записью можно в течение двух дней».
«Курить запрещается!», «Приносить с собой и распивать спиртные напитки запрещается!» — такие стандартные объявления можно было встретить некогда во многих заведениях общепита. Позднее «вышеизложенные» тексты были несколько изменены: «Господа! Курить запрещается!». Eще позже появилось вежливое: «Извините, у нас не курят». На этом бы и остановиться, но недавно традиционный текст творчески переработали в кафе «Спутник». Листок с аншлагом «Уголок посетителя» сообщает, что в кафе запрещается «курение в зале, где принимают пищу, что является оскорблением и унижением отдыхающих за обедом». Также запрещено «появляться в грязной одежде, сквернословить, оскорбляя своим видом окружающих».
***
Некоторые ошибки вызывают не столько смех, сколько обиду. Ну сколько можно поминать в нашей рубрике «куринные»! В гастрономе «Центральный» 30 октября продавали печень «куринную» и фарш «куринный». Причем рядом с этой печенью и с этим фаршем в витрине лежали крылья КУРИНЫE.
В другом отделе «Центрального», где торгуют детскими игрушками, встретила «каляску» (может, продавщица, заполняя ценник, напевала «О, Каляка-Маляйка»?) и машинку «колекцион.». Порадовалась я, что продавец не стала дописывать слово «коллекционная» — вдруг она бы не только одну букву «л», но и одну букву «н» («колекционая») упустила бы?
В магазине «Океан» продают духи на розлив (представляете, какие ароматы: духи, смешанные с запахом рыбы?). Вместо «розлив», правда, написано «разлив». Разница, конечно, небольшая. Вспоминается Ленин, точнее, анекдот про него: «Водка «Ленин в розливе».
В овощном магазинчике на ул. Первомайская Инна Клепикова углядела «шампеньоны».
В объявлении, висевшем в ТГУ, было написано «по-пово-ДУ».
В гастрономе N85 наул. Мельникайте продавались носки «подрасковые».
В прейскуранте сервисного центра «Пульсар» был указан «блок пинания».
На прилавке с товарами для детей в магазине «Восход» лежала губная «гормонь»(специально для детей — с гормонами).
А Ольга Слезова купила аэрозоль, в сопроводительной надписи к которой упоминались неизвестные Ольге «постельные хлопы».