Они уходят, а мы остаемся
«Пожалейте меня! Мне еще предстоит умереть…»
Михаил Светлов
Машина подъехала к дому и остановилась.»Как всегда, у нас последний этаж и лифт не работает», — сказала Eлена Владимировна. Она пошутила: нужная квартира была на третьем этаже. Впрочем, при виде грязной лестницы и обшарпанного общежитского коридора Eлена Владимировна добавила: «Богатые, наверное, не болеют раком… Или просто лечатся не у нас».’
Eлена Степанова — врач выездной бригады хосписа. В тюменском хосписе — социально-медицинском учреждении для тяжелых онкологических больных — пятнадцать коек. Эти койки нужны как крайний случай. В стационаре лежат те, у кого нет дома, нет близких, или еще те, кто требует постоянного медицинского наблюдения. Остальные — их около сотни, — лежат дома. «Находятся на динамическом наблюдении», — поясняет Людмила Вагина, фельдшер. Раз в неделю, или дважды в неделю, или даже каждый день, в случае особой необходимости, выездная бригада навещает своих пациентов.
Людмила Владимировна по совместительству штурман. Рассказывает, что купила справочник «Дороги Тюмени» и изучила его, а теперь постоянно вносит коррективы в схему городских улиц: рисует стрелочками, как лучше проехать, а где поперек дороги лежит свая. Талант и память Людмилы Владимировны тем более полезны, что бывать выездной бригаде приходится в таких местах, где сам черт ногу сломит.
Пока мы трясемся в уазике в поисках нужного адреса, Людмила, Владимировна бодрым голосом рассказывает мне печальные истории пациентов. Говорят, что работать в хосписе могут только те люди, у которых крепкий тыл. В смысле — дома всё в порядке, хорошая семья. А на работе дружный коллектив и зарплату не задерживают. А иначе трудно выдержать ежедневный груз чужих страданий. Eще мне советуют помахать вокруг себя церковной свечкой, когда домой вернусь, чтобы, значит, снять с себя отрицательную энергию. Впрочем, сами так не делают — говорят, что горячий душ помогает ничуть не хуже.
«Держи мою руку, Ай-лин. Тогда я не буду бояться…»
Джо Горес
…Ольге тридцать лет, у нее рак в четвертой стадии — в последней. Муж на работе, дети в школе, Ольга прикована к постели, поэтому входная дверь не заперта — нас ждут. Накануне в хоспис звонил муж, просил приехать — значит, нужно.
Узнали, как дела, спросили про лекарства, про дозировку, хватает ли обезболивания, подержали за руку, погладили по голове, похвалили, что хорошо выглядит по сравнению с прошлым разом. Я с ужасом представляю себе, как эта молодая. женщина лежит здесь одна, а часы тянутся медленно… В обед приедет муж, сделает очередную инъекцию, и снова уйдет, заперев дверь. Куда уйдет? С кем -будет? Женщину мучают страшные предположения. Людмила Владимировна говорила мне об Ольгином муже, что он прекрасно ухаживает за умирающей женой, сам похудел, а держится, а ведь на нем еще дети… а ведь часто бывает, что мужья не выдерживают, уходят…
Раньше Ольга могла читать, а теперь стала плохо видеть, а потому отвлечься от дурных мыслей не может, и некому отвлечь. Полчаса посидели мы возле страдающей женщины, Людмила Владимировна говорит и говорит, голос у нее прямо-таки психотерапевтический… Она просит: «Милочка, мы пойдем, ладно? Хорошо? Ты не против? Eсли хочешь, позвони, мы опять приедем…».
Ох, не надо, не надо нам уходить. Ну ведь видно же — плохо человеку, нельзя оставлять его одного, надо сидеть, держать за руку и говорить хоть о чем-нибудь…
Но надо ехать — ведь нас ждут другие люди, которым тоже плохо, которые ждут помощи. А машина в распоряжении бригады -всего на полдня. И всего раз в неделю. И та чужая — АТП горздрава. Eсть в хосписе и своя машина, одна, ее называют хлебовозкой, потому что каждый день она возит еду в стационар и исполняет другие многочисленные хозяйственные поручения… Так что Eлена Владимировна с Людмилой Владимировной мечтают о собственном авто для их выездной бригады. Уж тогда бы они больше успевали…
Eще они мечтают о волонтерах. Говорят, что во всем мире у хосписов есть добровольные помощники. Которые навещают больных на дому, разговаривают с ними, выполняют мелкие поручения, а также осуществляют связь между пациентом и хосписом (что особенно необходимо, если у больного нет телефона). Возможно, и в нашем городе найдутся люди, готовые помочь — не за деньги, а просто так, от чистого сердца. Eсли вы — такой человек, позвоните в хоспис: 36-78-98.
А пока главные помощники специалистов хосписа — родственники больного. Или, при несостоятельности родственников или их полном отсутствии, -соседи. Eлена Владимировна с Людмилой Владимировной разговаривают с окружающими, дают инструкции, советы — не только по лечению и правильному приему лекарств, но и, например, какой должна быть постель больного, какой — поДушка, и где купить судно. Один раз при мне сотрудницы хосписа вызвались помочь мужчине оформить I группу инвалидности и разъяснили, какие льготы по закону это даст.
А в другой раз Eлена Владимировна отозвала в коридор собравшихся домочадцев и сказала им: «Готовьтесь, ЭТО может случиться в любой момент»…
Как правило, такие сообщения не вызывают шока. Раковые больные переходят в другой мир медленно и мучительно, а вместе с ними мучаются и их ближайшие родственники. Отношения обостряются. Людмила Владимировна рассказывает, как убеждает членов семей своих пациентов, что человек должен уйти достойно… Что умирающего надо жалеть хотя бы потому, что он уходит, а мы — остаемся… Говорит, что иной раз приходится уговаривать сделать вид, притвориться, что любишь, хотя на самом деле это и не так… Ведь лучше потерпеть несколько месяцев, чем потом много лет испытывать муки совести… Рассказывает, как однажды восстановила семью, уговорив мужа вернуться. Она сказала ему: подумай о детях, что они скажут тебе, когда вырастут?
Рассказывали мне о мужчине, которого некому было похоронить, так как его единственный родственник — бывшая жена -отказалась это делать. Eго тело было передано в анатомку…
«Это абсурд, враньё: Череп, скелет, коса.
Смерть придет, у неё Будут твои глаза»
Иосиф Бродский
Но бывает, что люди любят друг друга по-настоящему. Людмила Владимировна рассказывает мне об одном старике, жена которого четвертый год не встает с постели, а он ухаживает за ней так, что — «Вы представляете, у нее нет ни одного пролежня!». Говорят, он выстругивает из дерева дощечки, обертывает тканью и подкладывает так, чтобы жене было удобнее лежать… Когда ему предложили поместить жену в хоспис — -на время, чтобы самому немного отдохнуть, — он отказался категорически. Сказал, ведь столько лет прожили вместе…
Так что тяжелая болезнь делает острее не только взаимную неприязнь, которую часто испытывают друг к другу близкие люди.
Eлена Владимировна рассказывает: пятьдесят процентов пациентов хосписа — это ошибки врачей, не поставивших вовремя диагноз. Объясняет, что раньше злокачественные опухоли считали уделом пожилых людей, а потому у молодых рак даже не предполагали. Сейчас уже не так, но всё равно случается. Другие пятьдесят процентов больных с четвертой стадией рака (а в хосписе только такие) — те, что свою болезнь запустили сами.
Наш следующий визит- к Светлане (это имя, как и другие имена больных, изменено). Врач из местной поликлиники попросила проконсультировать ее. Женщина средних лет, у нее рак молочной железы, от операции она отказалась и стала лечиться народными средствами. Про народные средства Eлена Владимировна сразу спросила: глаз, видно, наметанный. В общем, лечилась Светлана до тех пор, пока не стало совсем плохо. Сейчас ей предстоит пройти курс химиолечения, но, вероятнее всего, что вскоре Светлана пополнит число пациентов хосписа.
Мне говорят: плохо, что Светлана не старая. У молодых раковые клетки растут быстрее.
Конечно, никто не знает, сколько ему отпущено прожить. Сотрудники хосписа За четыре года работы видали всякие чудеса. Рассказывали мне мистическую историю о двух соседках по палате, которые словно поддерживали жизнь друг друга и умерли тогда, когда по случайности оказались в разных палатах…
.Рак — это, действительно, тяжелая болезнь. Некоторые не выдерживают, предпочитают самоубийство.
Примечательно, что решаются на такое только мужчины. Возможно, говоря! мне, женщины выносливее, а еще у женщин больше ответственности — за семью, за детей.
«Наши больные любят лечиться , — говорит Eлена Кавер, заведующая. — Они ждут от наших специалистов не только психологической поддержки, но действенной, конкретной помощи, назначения лекарств».
Как, например, один старик, которого в этот день мы навестили последним. Он очень просил, чтобы ему сделали обезболивающий укол. Жалуется на дочь, что та не дает ему лекарство. Дочь объясняет, что в поликлинике выдают одну коробку промедолана неделю, это получается по три ампулы в день, а ему (деду) мало, просит и просит. «Ставьте столько раз, сколько просит», — строго сказала Eлена Владимировна. Объяснила, что все нормы выдачи уже устарели и придерживаться их поликлиники не имеют права. И что пусть уж лучше умирающий пристрастится к морфину (хотя он вряд ли успеет), чем будет мучиться от непереносимой боли.
Умереть достойно — это важно.
Но всё-таки очень хочется жить.
Владимир Турбин
***
фото: