Человек разумный
Вновь в театральной ложе со счастливым порядковым номером «семь», ложе, созданной нашим воображением (поскольку ни в одном из тюменских залов нет больше шести лож), собираются зрители. Зрители особые — они видят не только то, что на сцене, но и многое за ней. И вы увидите вместе с ними. Итак…
«Мы погибли!» — почти спокойным тоном произносит Раиса Рогачевских. Она произносит это вслух, а мысленно — «Я спасу вас». Раиса Николаевна не герой, она просто руководитель. Хотя некоторые импульсивные люди могут сказать, что 25-летнее руководство кукольным театром приравнивается к геройству.
25 лет работы директора коллектив Тюменского государственного театра кукол и масок отметил 25 декабря. Много хороших слов в свой адрес услышала Раиса Николаевна. Но она живет на свете гораздо больше, чем 25 лет, потому знает, что по-настоящему хорошо о человеке может сказать только он сам. Он даже может сказать: «Я герой», Мысленно.
…Вижу мачты корабля, и вы, Раиса Николаевна, в капитанской рубке. Море волнуется раз, море волнуется два, три, четыре, пять — штормит, в общем, беспрерывно. Команда устала и недовольна уже всем, особенно капитаном…
В конце театрального сезона назревала забастовка: коллективу несколько месяцев не выплачивали зарплату. Рогачевских была категорически против забастовки, на коллективном собрании защищала от нападок председателя областного комитета по культуре Александра Шишкина (деньги театру перечисляет комитет), уговаривала, усмиряла подчиненных. На первый взгляд, такое поведение опасно — директор шла наперекор бурному течению. Казалось, она недооценивает своих людей, не понимает, насколько велико их негодование. Но она-то знала: это не бунт, это опять «колхозное собрание».
А Вы когда-нибудь подымали бунт?
— Бунт — это не решение. Я считаю, что люди должны уметь договариваться.
— Но бывают ситуации, когда коллектив может…
— Ничего он не может. В нашей ситуации.
Вырисовывается: в кукольном театре все — марионетки, и директор дергает их за нити. Пожалуй, эту идею с марионетками можно использовать в капустнике по случаю ухода Раисы Николаевны на пенсию — чтобы публика смеялась, а не плакала. Ведь на самом-то деле старый капитан покинет мостик, и тот, кто следом взойдет на скользкие доски, встретит бурю.
«Я не хотела бы, чтоб годы, затраченные на работу здесь, пропали впустую. Моя цель была
— чтоб тюменский театр кукол стал признанным. Мой принцип — быть не хуже других».
Но этот принцип не главный для Раисы Рогачевских. Главный: «Задуманное надо любыми путями исполнить. Но без неприличного». Причем оговорка про «неприличное» здесь важнее самого принципа. Однажды Раиса Николаевна ходатайствовала перед начальством за коллегу. «Это же такой порядочный человек!» — воскликнула. И услышала сакраментальное: «Порядочный человек не профессия».
— Да, не профессия, — соглашается Раиса Николаевна.- Но это элемент профессии.
— А как же сочетается порядочность с качествами, которые должен проявлять руководитель? Вам ведь приходится и солгать иногда…
— Приходится хитрить. Но в рамках. В рамках совести.
«Вечный бой! Покой нам только снится». Это и о совести. Это и о культуре. Рогачевских привыкла, что необходимость того и другого надо доказывать. «Слава Богу, у меня неслабый характер», — говорит она. Послушаем, что еще говорит о себе…
С виду я человек либеральный. Спорщица.
В конфликт с вышестоящими не вступаю.
Наверное, я человек разумный.
В душе добрая, а по обстоятельствам — разная.
…Трудно было бы воплотить на сцене такой характер, а? Был в жизни Раисы Николаевны эпизод: в течение шести лет по месяцу-по два замещала народного судью (по образованию Рогачевских — юрист). «Из меня вышел бы плохой судья», — заключает она. В пример приводит дело мальчиков, учащихся техникума. Шли вечером, встретили пьяного, вытащили у него деньги, сняли часы. Перед судом их из техникума исключили, надо было устроить ребят на работу, чтобы можно было дать условный срок, отпустить на поруки. Рогачевских и устраивала на работу. Eсли б она продолжала так относиться к каждому делу (а продолжала бы!), ненадолго бы ее хватило. Может быть, допускает Раиса Николаевна, смогла бы быть адвокатом.. . Хотя она и есть адвокат. Чуть ли не каждый день защищает свой театр разными хитрыми способами, бывая то либеральной, то ощутимо неслабой, то обманчиво покорной, то спорщицей, но всегда — доброй. В душе.
«Все идет к финалу, — спокойно говорит она о своей жизни, словно о спектакле. — Я б мечтала, чтоб не развалился театр. Чтоб сын сохранил устойчивое материальное положение семьи. Чтоб внук поступил в вуз — он хочет быть юристом, как его дед. Я довольно счастливая женщина, не обиженная мать. И в жизни как человеку дела мне везло».
***
фото: