Наркопожар
2. Гашишные ветры из азиатских окон
Полковник киргизской милиции А.Зеличенко мне рассказывал, как в городке Таласе на киргизско-казахстанской границе его группа накрыла притон с четырьмя наркоманами. В грязной прокуренной комнате в ворохе тряпья он увидел маленькую девочку, на вид лет шести: она билась в конвульсиях, на ссохшихся губах пена, она умирала. «Что с ней?» — он бросился к главарю. «Надо вмазать дозу, а то правда сдохнет…» Ничего не оставалось, как разрешить сделать девочке укол. Главарь склонился, а вену найти не может, все вены переколоты — видно, девочка на игле не первый год. Наконец нашел кусочек вены за ухом, выстрег клок волос и ввел иглу. Девочка пришла в себя, ей было на самом деле четырнадцать лет, из них пять провела в притоне. На иглу когда-то посадил отец (сам наркоман). Маленькая рабыня всех обстирывала, обслуживала как женщина.
Жители Ноябръска и Таласа вряд ли слышали друг о друге. Огромные пространства разделяют их. Ничего общего, кроме горькой подробности: подростки обоих городов, прежде чем колоться, курили гашиш — пыльцу конопли.
Когда в годы войны в Кыргызстане начинали отводить плантации под коноплю и снопы скошенных высоких стеблей везли на запряженных мулами двуколках на пенько-джутовую фабрику, солдатки ткали брезент, шили мешки, вили верее-JCH у н.е подозревая, что пыльца конопли скоро сама станет веревки вить из людей. По заказам подпольных предпринимателей на Фрунзенской табачной фабрике выпускали папиросы, примешивая к табаку марихуану. Только с 1985 года Кремль разрешил киргизам перепрофилировать конопляные хозяйства, но было поздно.
Конопляные плантации Иссык-Куля
На Иссык-Куле конопля вовсю растет и сегодня — по обочинам дорог, вдоль каналов, в предгорьях; под коноплей до шестидесяти тысяч гектаров.
Крестьянам за спичечный коробок гашиша сулят больше, чем сельские учителя получают за месяц. Двести спичечных коробков гашиша — автомобиль, шестьдесят — корова, одиннадцать — школьная форма.
Для большинства крестьян это не бизнес, а способ выживания. Половина задержанныхза незаконные посевы — пенсионеры и неработающие.
В Кыргызстане, кстати, тоже не дремлет техническая мысль: в обманчиво непривлекательных домиках на приусадебных участках можно встретить настоящие лаборатории, где путем сложных химических превращений получают синтетические наркотики. За четыре года милиция обезвредила сорок четыре подпольные лаборатории. В местах лишения свободы можно укомплектовать специалистами химико-технологический институт. С другой стороны, в институтах подобного профиля немало ученых и лаборантов, по которым плачут места лишения свободы.
Розничной продажей и перевозкой занимаются безработные, подростки, торговки на лотках. Одну женщину, мать одиннадцати детей, задержали с пятнадцатью килограммами гашиша — пыталась провезти в Таджикистан, в названный ей город, хозяину чайханы. «Как же вы, многодетная мать, тащите отраву чужим детям?» — стыдил милиционер. «А кормить моих будешь ты, что ли?!» — задыхалась она. Окажись ее двухдневная миссия успешной, заработка хватило бы на год.
За последние два года в районе горного озера задержали около двухсот приехавших за гашишем коммерсантов. Задерживают тех, кто не сумел откупиться. Остальные вывозят товар в самосвалах, груженных картошкой, шифером, листовым железом, Летом здесь стартует великое азиатское авторалли: машины с припрятанным наркотиком бегут наперегонки по степным дорогам Казахстана к городам Дальнего Востока, Сибири, Урала, водители со стажем финишируют в Москве. Запахи киргизского гашиша сегодня витают в 87 точках бывшего СССР.
Торговцы из Ноябрьска, из поселка ХТПС, могут перекупать товар в Омске или Новосибирске, но, скорее всего, местом встречи выбирают Тюмень. Здесь начинается полимагистраль: можно возвращаться с товаром автомобильным транспортом, по железной дороге или по воздуху. Хотя повсюду есть таможенные посты, и самый придирчивый — на Кара-мовском перекрестке, в пятидесяти километрах от поселка, парни с браслетами на запястье, похоже, умеют договариваться не только с таможней, но и с ее собаками.
«Пока я президент, опийного мака у нас не будет!»
Лет тридцать назад в Кыргызстане под опийным маком было семь тысяч гектаров — высевали больше восьмидесяти колхозов и совхозов. Сырец шел на производство морфия, тогда единственного средства, снимавшего боль. Республика давала шестнадцать процентов мирового производства опия -его высочайшая морфийность не имела аналога. За каждый проданный государству килограмм хозяйствам засчитывали по центнеру якобы сданного ими зерна. До пятидесяти тысяч жителей выходило на маковые плантации надрезать ножами коробочки и соскребать в банки кашицу. В сезон вывозили на плантации все население, как когда-то в России на картошку.
Тогдашний руководитель республики Т.Усубалиев, соратник Хрущева, а потом Брежнева, просил Москву освободить его народ от опийного оброка… По его настоянию плантации охраняли 600-700 курсантов милицейских школ России, но им не под силу было помешать перекупщикам — те платили крестьянам в тридцать, шестьдесят раз больше заготовительных цен. Республика сама все- больше наркотизировалась. В июле 1963 года при встрече с удрученным киргизским гостем Анастас Микоян не выдержал: «У тебя есть валюта покупать морфий за границей?… У меня тоже нет!».
Только в 1974 году Усубалие-ву удалось добиться от Москвы запрета на выращивание в республике опийного мака. «Может, это главное, что я сумел сделать для республики?» — то ли утверждает, то ли спрашивает уважаемый в Бишкеке 78-летний человек, почти четверть века бывший здесь на высшем посту,
Маковая эпопея на этом не кончилась. После распада СССР она снова стала овладевать умами, на этот раз влиятельных предпринимателей и политиков, недавно пришедших к власти, опьяненных возможностью быстро сотворить чудо — покрыть землю красными маками, которые превратят Кыргызстан в Гонконг. Эту идею новых киргизов поддержали новые русские, представляя свое место в наркокартеле мирового класса. Пресса оказывала на руководство республики такое давление, словно ожидалось пришествие не мака, а мага.
Международный комитет по контролю наркотиков Организации Объединенных Наций из своей штаб-квартиры в Вене с беспокойством следил, как развиваются киргизские события. Один иссык-кульский начальник уже перевел в Турцию 150 тысяч инвалютных рублей на закупку элитных семян опийного мака. Тогда министр внутренних дел Кыргызстана Ф.Кулов (теперь министр национальной безопасности) обратился к населению: «Eсли здоровые силы в нашем обществе не возобладают, МВД снимет с себя ответственность за будущее нации».
Ситуацию окончательно переломил президент А.Акаев: «Пока я президент, опийного мака у нас не будет!». Но нелегальный киргизский наркобизнес от идеи не отказался. Крестьяне бывших макосеющих районов, тайно поддерживаемые приезжими дельцами, продолжают мак высеивать. Делянки прячут от властей в высоких хлебах, среди болот, в горах. И коммивояжеры пошли навстречу. В былые времена их интересовал лишь затвердевший сок, сегодня они закупают стебли с корнями, варят «черняшку» — средство не такое сильное, но все же утешение малоимущих, кому недоступен дорогой кайф,
В позапрошлом году в республике изъяли восемьсот килограммов незаконно выращенного опия, в прошлом — не меньше, но это малая часть фактического производства наркотика, идущего в том числе на российские рынки. Задержанный в последние три года опий по рыночным ценам тянет на два миллиона долларов. Бизнес такими потерями не устрашишь, он ворочает суммами на порядок выше. Опийная лихорадка продолжает трясти районы Иссык-Куля, Чуйской долины…
Чтобы остановить наркотическую реку на дальних подступах, Франция и Великобритания участвуют в международных проектах для Кыргызстана, по их подсчетам, это экономически выгодно. Сократятся затраты на лечение будущих больных. Россия, куда идут две трети (по другим оценкам, 90 процентов) киргизского опия, в этих проектах не участвует. Полковник Зеличенко, теперь международный координатор антинаркотиковой программы ООН «Ошскийузел»: «В Москве на уровне практиков все за совместные действия. Когда требуется политическое решение — все гаснет».Метод стекольщика Чарли
«Клиника и профилактика гашишизма» -называлась докторская диссертация А. Дурандиной. Защищена во Фрунзе (Бишкеке) в 1969 году, эта фундаментальная работа больше четверти века оставалась засекреченной. Тем не менее она подняла республику на уровень серьезных центров наркологии. Здесь возникает собственная школа лечения. Как не вспомнить грустного стекольщика Чарли из старого чаплинского фильма. Стекольщик бредет по безлюдной улице с юным спутником, мальчишка разбивает окна домов, а его безработный друг предлагает услуги.
Наркотизация киргизского населения растет: пять лет назад на сто тысяч человек приходилось около четырех наркоманов, сегодня — больше двадцати. Особенно много подростков. Через пять лет вся молодежь может быть вовлечена в наркоманию, считает Л.Лобунец, заместитель главного врача Республиканского наркологического центра. Здесь лечатся малоимущие «забытые киргизы». В республике больше половины населения — бедняки. В этих условиях власти пошли на создание Подросткового консультативного профилактического центра; его методики, по заключению специалистов ООН, не имеют аналогов в Eвропе. Оборудованием помогает Фонд «Сорос-Кыргызстан».
Россияне записываются в очередь в Медицинский центр Д.Назаралиева, где запатентовали собственный подход к изменению сознания алкоголиков и наркоманов. Здесь полностью освобождают человека ,от навязчивых мыслей, с которыми он пришел. Один врач ведет от трех до четырех больных, на лечение принимают только с близким родственником, в исключительных случаях — с другом. На базе центра проходят школу киргизские психиатры, повышающие квалификацию при столичном институте усовершенствования врачей. Среди пациентов бишкекских наркологов — граждане США, Германии, Греции, которым не могли помочь в лучших клиниках мира. Вокруг центра кипит немало страстей, но, как сказал мне президент А.Акаев, «здесь лечат эффективно, а это главное».
В центре я разыскал наконец посланников Ноябрьска — Витю и его маму. Мэрия города организовала и оплатила их месячную поездку в Кыргызстан. Анна Ивановна поражена изменениями: впервые за последние годы на лице сына появилась улыбка и она услышала его связную, разумную речь. Бишкек сблизил сына и мать. Она не замечает, как вместе с ним сама возрождается к жизни. Когда мы встретились у них в двухместной палате, они готовились к возвращению в Ноябрьск, уверенные, что все у них будет хорошо. Опасность есть — пока половина школьных друзей продолжает колоться, матери еще долго не знать покоя.
В соседней палате мать и взрослая дочь из Красноярска -опасаясь срыва, они решили после курса лечения продать дом, переехать в другой город.
Николай Д. из Мирного. Курить гашиш начал с пятнадцати лет в Находкинском мореходном училище. Из мореходки выгнали, служил в армии (не прекращая колоться), после оказался в Кемерово. Там во всех огородах рос мак; едешь на трамвае до конечной остановки, с любой бабкой договоришься. А в годы перестройки за опиумом не надо было ездить, приходи на точку и покупай. Теперь все мысли о собственном сыне — он скоро будет в том возрасте когда отец начинал. «Я не знаю, что сделаю с ним и с собой если пойдет моей дорогой». Он взял сына за руку и повел по притонам: в грязь, в нищету, в вонючий дым, на свалку полу живых людей, скорее, животных. Парень долго не мог прийти в себя. «Надеюсь, его туда больше не потянет».
Открытие генерала Мамеева
У генерала А.Мамеева, главы комиссии по контролю наркотиков при правительстве Кыргызстана, я видел видеозапись до проса наркокурьеров, задержанных на дорогах, в том числе ведущих в Россию. Мужчины и женщины, пойманные с «‘товаром», чаще всего не знают конечного пункта назначения — им бы запомнить место промежуточной передачи и с заработком вернуться. Ориентация спецслужб на количественные показатели оставляет в стороне организаторов этого бизнеса. Они руководят из подполья, соблюдая конспирацию, подставляя под аресты мелких курьеров и торговцев.
Воротилам рынка наркотиков было бы трудно планировать операции на пространствах соседних республик без покровительства сообщников из мест ной администрации, правоохранительных органов. Проработка операций, их вариантов сделала бы, я думаю, честь выпускникам военных академий. Интересно, размышляет генерал, откуда у некоторых сотрудников, поставленных бороться с контрабандистами, появились дорогостоящие дома, богатые дачи, импортные машины.
Действительно, интересно.
В отличие от других, с такой же детской непосредственностью задающих самим себе этот мировой вопрос, генерал Мамеев в конце концов подобрался к сути дела. И доложил ее Совету безопасности Кыргызстана: «Возникла угроза роста коррумпированности государственных служащих и сотрудников правоохранительных структур, их возможного объединения с представителями криминального мира. Возможна дестабилизация обстановки и провоцирование разного рода конфликтов внутри республики».
Об этом открыто говорят жители Кыргызстана, наблюдая, как в преступную деятельность вовлекаются должностные лица, внешне обаятельные, но малосимпатичные с точки зрения Уголовного кодекса..Наркотики -гарантия, ну почти гарантия, скорых, огромных, необлагаемых доходов, дьявольское искушение, устоять перед которым не каждому столоначальнику хватит достоинства. Вот и бежит по дороге неприметный самосвал с подозрительно наваленным доверху шифером или овощами, а путь прокладывает легковушка, перед которой вытягиваются по струнке посты и очумело взлетают шлагбаумы.
В Бишкеке я обошел многие ведомства, которые имеют отношение к наркомании. Был у президента, в парламенте, в правительственных структурах, в том числе в министерстве здравоохранения, в клиниках, в представительствах международных организации, и пришел к мысли, что людей, проблемой озабоченных, достаточно, а возможностей перекрыть поток наркотиков из обнищалого Кыргызстана в обнищалую Россию сегодня нет. «Ну как нам контролировать дороги и тропы, когда на всю республику у меня два вертолета, да и им не хватает горючего», — говорил А.Акаев. На вопрос, не могут ли помочь военно-воздушные силы Российской армии, президент развел руками и улыбнулся, как бы говоря: ну сами подумайте…
Проблема, если разобраться, еще и в общей ситуации в Центральной Азии. Когда кончится наконец противостояние среди соседей-таджиков, и люди снова начнут с восходом солнца, прикрыв макушку тюбетейкой, выходить в поле с кетменем в руках, не питая друг к другу зла, тогда, возможно, начнет мелеть наркотическая река. Успокоение не может прийти в Ноябрьск,; в дом Анны Ивановны, раньше, чем успокоится Таджикистан.
До сих пор мне казалось, что именно Кыргызстан едва ли не главный на Востоке поставщик наркотиков в Россию. Бишкекцы обиделись: в обороте очень мало собственно киргизских наркотиков. Основной товар -из Пакистана и Афганистана, его тащат через Таджикистан, через Кыргызстан до России…
(Начало в N 6. Окончание следует).