Наркопожар
1. Опиум — религия для народа
Затем, я думаю, много пишут о «колумбийской мафии», «нигерийской мафии», «кенийской мафии», чтобы не всплыл спрятанный в лесах Ноябрьск, город газовиков ..и нефтяников, где в панельной пятиэтажке живут рабочий человек Анна Ивановна Д. (имя я изменил), машинист насосной станции, и ее четырнадцатилетний сын, тихий безответный мальчик. Два года он втайне от матери, исчезая из дома и обманывая, вводит себе в вену ханку (опиум). Как я потом узнал, ханку в город нелегально завозят из Кыргызстана, и у нас еще будет случай проследить новый азиатский путь, таинственный и дерзкий, как Великий шелковый.
Анна Ивановна долго не знала, что происходит с сыном. Из квартиры пропали сто тысяч рублей, следом куртка, обручальное кольцо, она плакала и все не могла поверить. Как-то утром увидела на его предплечье рубец, почти синий, страшно испугалась, но сын быстро надел рубашку, бросив на ходу: ожог! Правда открылась, когда среди ночи он ворвался в ее спальню, согнувшись в три погибели, трясущийся, с пеной на губах: «Мама, я умираю!».
Под утро они отыскали больницу, где за два миллиона рублей (ее месячный заработок два с половиной) сыну сделали переливание крови и кое-как сняли ломку. Колоться он не бросил, на это не хватало сил, даже после того, как один его приятель умер от передозировки, а второй разбился на мотоцикле.
— Витя, — спрашиваю я, -много твоих друзей колются?
— Половина класса…
Граждане страны Нарколандия
Ноябрьск (Тюменская область) возник пятнадцать лет назад в ямальской тайге; до ближайших поселений двести, четыреста, шестьсот километровг а ближе кочуют с оленями аборигены. В городе со стотысячным населением дома в пять и девять этажей и редкие в этих широтах газоны, ухоженные и оберегаемые, как в старых английских графствах. Средний возраст населения — двадцать шесть лет, треть из них — дети. Развитая сеть услуг, как в других городах западносибирского нефтегазового комплекса; все с нетерпением ждут открытия психоневрологического диспансера с наркологическим отделением на сорок коек. Тут могут быть очереди: на учете почти три с половиной тысячи употребляющих наркотические вещества.
Витя и его друзья на автобусе едут в предместье ХТПС («Хол-могортрубопроводстрой»); там у покосившихся балков покуривают парни с южным темпераментом и браслетами на запястье; они улыбаются подросткам. Eсли поблизости нет милиционера, у них можно набить стрелки — узнать место продаж. Поселок -знаком многим жителям. Вернувшись после семи дней вахты на буровых, они здесь находят исчезнувших мальчиков и девочек. Парни их колют (подогревают) бесплатно, ничего не требуя. «Попробуй, ништяк…». Всем весело, хорошо; только на третий-четвертый раз, когда новички подсаживаются, когда без укола уже не могут, им называют цену.
В балке, приютившем Витю, жили мужчины и женщины столь разного возраста, что их можно было принять за родителей и детей. Мальчик не задерживался: приедет с друзьями, купит й сварит ханку, вмажется (сделает укол), и домой.
Вите, можно сказать, везет: его обошла ВИЧ-инфекция, которую два с половиной года назад все чаще стали находить у наркоманов. Но наш балок возможное заражение друг друга -через иглы, шприцы, растворы -волнует так же мало, как скособоченный на полу телевизор. (Потом я спрошу в Минздраве РФ, нельзя ли, пользуясь западным опытом, хотя бы так уменьшить риск заражения ВИЧ-инфекцией. У медиков, ответитмне главный нарколог России В.Eгоров, нет на этот счет единого мнения; с одной стороны, общество, уступая наркоманам, как бы признает свое бессилие,» но с другой стороны, если невозможно беду предотвратить, надо хотя бы уменьшить риск. Медики проводят эксперименты в Ярославле’и Санкт-Петербурге. «Посмотрим!»).
А пока хозяин балка, позванивая браслетом, обеспечивает постояльцев товаром. Eго подруга приводит с улицы несовершеннолетних девочек; их сажают на иглу и оставляют в услужении. Одна юная обитательница родила; врачи долго не могли сообразить, почему младенец ничего не сосет, задыхается в крике. Выяснив наконец, откуда мамаша, догадались — у ребенка врожденная наркотическая зависимость, успокоили, введя в слабое тельце наркотик.
Ноябрьск едва ли не лучший из российских городов, если иметь в виду внимание властей к обрушившейся на них беде. Мэр А.Бусалов, отец двоих детей, и опекаемый им комитет по делам семьи и молодежи просто больны возникшей три года назадэтой неожиданной для них проблемой. Склонных к наркотическому опьянению за счет города посылают лечиться в крупнейшие клиники, даже за пределами России. Матери подростков, с ними наша Анна Ивановна, вошли в созданную в городе ассоциацию «Будущее без наркотиков».
Ноябрьск — точка на карте обского Севера. Отсюда, как с вышки, просматриваются города, притоны, больницы — вся страна, и пятьсот тысяч состоящих сегодня на учете наркоманов. По оценке экспертов, на самом деле их уже больше двух миллионов, а через пару лет численность возрастет вдвое-втрое. Один наркоман делает наркоманами от восьми до десяти человек.
Во многих регионах, особенно бедствующих, местные власти не слишком обеспокоены наркоманией. Наркоманы не толпятся у пивных ларьков, не буйствуют на политических сборищах, не скандируют у здания мэрии обидные выражения. Редко выходя на улицу, подавленные, неразговорчивые, срывающие нервы разве что друг на друге, они для властей, кажется, — идеальная модель общества. Какими в старые времена были для градоначальников горемыки в винных лавках. «Али мало было порки, али та наука зря? Ты в царевой монопольке не опасен для царя…».
Подобно тому, как после Беловежской пущи мы проснулись в новой стране, мы можем однажды оказаться удобными для аппарата гражданами федеративной республики Нарколандии: безропотными, всем довольными, всех поддерживающими — только дайте вмазаться…
Из барыг в наркобароны
Во всяком случае, на такую страну сегодня работает, ее приближает нелегальный наркобизнес. Одурь внедряется во все слои деградирующего общества, проникает до окраин, добралась, мы видим, до Ноябрьска, до уже пустой квартиры Анны Ивановны.
Больше никого не смешит, как недавно, словечко «наркобарон». Без современной приставки «нарко…» баронами в средневековой Eвропе называли вассалов короля. Теперь у нас так много королей (нефтяных, финансовых, шоу-бизнеса и др.), что можно представить число вассалов. Немало их занято операциями с наркотиками. В прошлом году раскрыли около двухсот тысяч связанных с этим преступлений, изъяли пятьдесят тонн наркотических веществ. По оценкам, это пять-десять процентов от фактической массы наркотиков, которые сегодня крутятся в России.
Пустое дело искать причину в недогляде властей. Она — в экономике, у всех на виду. По доходности наркобизнес оставил далеко позади торговлю оружием, банковские аферы, проституцию. Один доллар, вложенный в операции с наркотиками, приносит 12240 долларов (для охотников за опечатками — прописью: двенадцать тысяч двести сорок долларов — данные ООН),
Вряд ли у колумбийцев, хозяев кокаиновых плантаций, сегодня лучшие условия для бизнеса, чем у российских наркобаронов. Основная часть оборачиваемых в Стране наркотиков — растительного происхождения. У нас больше миллиона гектаров под коноплей (сырьем для гашиша и марихуаны). Три года назад правительство решилось выявить, а затем уничтожить все незаконные посевы и заросли содержащей- наркотик дикорастущей растительности, Плантации в горах Дальнего Востока, юга Сибири, Северного Кавказа, есть и под Москвой. Никто при нашей бедности их не выявляет, а обуничтожении речи нет. Мы разве уважали бы наших предпринимателей, если бы при таких возможностях они не пошли в горы? Умный в горы не ходил только в донаркотические малодоходные времена.
Рынок наркотиков быстрее других отреагировал на появление богатых людей. Не успели собственники сшить смокинги, как наряду с коричневой конопляной кашицей и кустарной вытяжкой из мака (для опустившихся бедолаг) появились дорогие химические вещества. Милиция уже обезвредила не одну лабораторию, в которых использовали оборудование академических институтов. Наркобизнесу не надо было уговаривать соединить науку с производством, он оседлал обоих.
На дискотеке не принято появляться пьяным, это неприлично, но быть под кайфом — другое дело. Здесь большой выбор колес (таблеток); в ходу экстези, один из самых сильных анфетаминовых наркотиков. Спрос на экстези уравнивает молодых люмпенов и молодую элиту (сегодня 65-80 процентов потребителей наркотиков — дети из высокообеспеченных семей). Когда обвально падает уровень жизни и массы людей теряют жизненные ориентиры, вряд ли где-нибудь в другом месте социально разделенные молодые люди, прикасаясь к запретному, чувствуют равенство.
На радио и телевидении наркобизнес рекламирует медицинские препараты с наркотическим веществом (в том числе с кодеином, сильнейшим наркотиком). В рекламных роликах снимаются известные актеры, не ведающие, что творят. Лекарственные средства, которые они держат в руках, способны заставить людей привыкнуть к препаратам, сделать больных, как говорят психиатры, зависимыми.
«Отсутствие в стране системы контроля за доходами и осуществлением денежных операций дает возможность российским и иностранным наркогруппировкам не только легализовать крупные капиталы, но и внедриться в экономику страны, использовать преступные доходы для коррумпирования органов власти и управления». Вы можете смеяться, но это положение из федеральной программы борьбы с наркотизмом составлено органами власти и управления.»
«Я генерал милиции, а ни дачи, ни машины»Об Анне Ивановне из Ноябрьска мы говорим в МВД РФ. По ее словам, адреса торговцев, у которых сын покупал ханку и которых она разыскала, хорошо известны милиции. Многих барыг задерживают, но через пару. дней они появляются у своих балков как ни в чем не бывало. Она не ругала милицию — жалела: «Иначе разве проживешь?». Удивляться следует, скорее, тому, как, не имея ни транспорта, ни средств связи, часто на самом деле рискуя жизнью, сотрудники ноябрьской милиции (в отделе по борьбе с наркобизнесом десять человек)в минувшем году задержали сто тридцать восемь наркоторговцев и завели сто девять уголовных дел.
В России задержаны за те же дела больше 20 тысяч человек… По прикидкам экспертов, это едва ли не десятая или двадцатая часть фактически торгующих в стране наркотиками. Объемы продаж не уменьшаются, свидетельство тому — стабильные цены.
Генерал-лейтенант В.Сергеев, начальник управления МВД по борьбе с незаконным оборотом наркотиков, родом из смоленской деревни, за тридцать лет работы в милиции не накопил особого добра («Генерал, а ни дачи, ни машины…») и, по его словам, «плачет», когда кто-либо из сотрудников — случаи очень редки — попадается на преступных связях с наркодельцами. На востоке страны задержали двоих: пытались сами сбыть конфискованный наркотик. У них по двое-трое детей, четыре месяца без зарплаты; пришли к ним с обыском — в доме шаром покати. У одного нашелся телевизор российского производства, обоих, конечно, посадили.
На этот фронт страна сумела выставить около 4 тысяч милиционеров — меньше, чем населенных пунктов в стране, и почти вдвое меньше, чем сотрудников в администрации по борьбе с наркотиками министерства юстиции США (без учета служащих ФБР и полиции штатов). В 1994 году российское правительство предусмотрело в течение трех лет увеличить число милицейских работников в этой сфере (оперативный состав, следователи, кинологи, эксперты, медики в исправительных учреждениях) на семь тысяч человек. Затри года не прибавили ни одного.
В Москве наркобизнесу противостоят 200 милиционеров.
Да будь у каждого по вертолету, им все равно не успеть облететь сотни точек на рынках, у входа в гостиницы, в подземных переходах, где кучкуются обросшие люди с бегающими по сторонам глазами. За последние шесть лет наркотизм в столице и области увеличился в четырнадцать раз. Московская милиция торжествует, потому что в Удмуртии, например, только за три года этот показатель возрос в двадцать четыре раза…
На этих днях городская Дума российской столицы приняла в первом чтении закон «О санкциях к организациям и предприятиям, проводящим на территории города Москвы деятельность, способствующую распространению наркомании и токсикомании в городе Москве». Кажется, впервые в стране рождается документ, предусматривающий серьезное наказание владельцев дискотек, ресторанов, ночных клубов, казино, рынков, магазинов, устроителей массовых увеселительных мероприятий, если на их территории окажется группа людей в состоянии наркотического или токсического опьянения. Или кто-то будет наркотики продавать, распространять, употреблять.
«Я балдею от системы»
Первые опасные наркотические волны стала гнать на нашу землю треклятая афганская война. Второй вал накатился, когда сотни тысяч людей бежали из Таджикистана в Россию, У многих с собой были наркотики. Оставив свои дома и скарб, они в пути и потом на месте за все расплачивались этой единственной при них ценностью, имевшей спрос.
В третий раз поток обрушился из Чечни: сегодня в наркологических клиниках много больных, воевавших на той и другой стороне.
Переломить ситуацию можно было в последние три года, следуя федеральной программе «Комплексные меры противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту на 1995-1997 гг.». Первые умницы министерств ломали голову над защитой населения от навязываемой ему одури. Одной из лучших признали программу международные эксперты. Практически ни один ее пункт не выполнен — не нашлось ни одной копейки.
Сегодня разработали новую программу, на период 1998-2000 годов. Она потребует 500 млн.рублей (по новому курсу), судя по ситуации, вряд ли ее ждет лучшая участь.
Незаметно для общества наркотические средства становятся предметом торга и противостояния на высших ступенях власти. Схватки вопреки желанию их участников высвечивают действительное место наркотиков в переходный период.
В стенах Федерального собрания продолжается война вокруг закона «О наркотических средствах и психотропных веществах». В центре споров, понятно, оказалась статья, предусматривающая государственную монополию на основные виды деятельности, связанные с оборотом наркотиков. Можно представить, какие силы были вовлечены в противостояние, если Минздрав РФ, раньше вместе с МВД настаивавший на закреплении государственной монополии в этой сфере (в такой редакции закон был принят Государственной думой в феврале 1997 г.), в последний момент изменил свою позицию и стал на сторону Совета Федерации, два месяца спустя отклонившего закон, главным образом из-за несогласия по вопросу о монополии,
Предприниматели, занятые изготовлением лекарственных средств, предупредили об ухудшении поставок многих видов лекарств для населения, если пройдет вариант, их не устраивающий, и убедили членов Совета Федерации защищать интересы «всех форм собственности». Могущество частного бизнеса в этой сфере все мы почувствовали, наблюдая за одним фармакологическим королем, пожелавшим стать президентом России. Государственная дума уступила Совету Федерации. Согласительная комиссия нашла компромиссные формулировки, но теперь закон не устраивает кого-то в администрации президента.
«Я балдею от системы…» Витя из Ноябрьска, говоря мне эти слова, имел в виду регулярное употребление наркотиков. Но их можно толковать шире. Мы все изумлены — обалдеваем, видя бессилие политических и экономических систем противостоять страшному бедствию, поражающему материки и уже полыхающему в российских домах. Не уверен, что у нас это бедствие исключительно стихийно; немало признаков, указывающих на существование сил, в нем заинтересованных. Эти силы хотели бы построить общество, о котором Ленин сегодня сказал бы — это есть частная собственность плюс наркотизация всей страны.
Как попадает в Ноябрьск ханка из Кыргызстана — второй сюжет.
(Продолжите следует).