Алексей Ларичев предъявляет нашему обществу театральный иск о защите чести и достоинства
Серьезные события в театре драмы и комедии привели и к серьезным переменам в творческой конструкции премьеры «Нахлебник». Режиссер- постановщик Алексей Ларичев практически заново переделал свой спектакль. Так что 31 января с.г. можно считать днем второго рождения тюменской версии «Нахлебника».
Соблюдая все каноны русской классической социально-психологической драмы, творчески интерпретируя поэтику мхатовских корифеев, Ларичев открыл диалог двух культур — двух России (середины прошлого века и текущего больного времени). Этический конфликт действа поставил на колени, заставил сдаться жизненным обстоятельствам тех из нас, кто верен обету жить при свете совести, кто нравственным сопротивлением разгулявшемуся и в душах, и в делах человеческих злу, уступая жестокому давлению, идя на всяческие компромиссы, остается все-таки жить со своей верой в разоренных гнездах, сдерживая дурное самим фактом собственного существования.
Ларичев сделал крупный шаг вперед (вместе с труппой), поставив экзистенциальную драму в историко-бытовом декоре дворянской России, чье наследство на тюменской сцене актуализировалось в современные поиски смысла жизни, ожидание, когда Нагорная проповедь действительно смягчит сердца и нравы. В этой вещи все ново и необычно — художественное решение на уровне символического реализма, искусная, пробирающая душу тонкая игра актерского ансамбля, музыка, смягчающая зло, детали и аксессуары, одухотворенная прошлым прекрасная сценография Алексея Паненкова.
В прологе — любимое тургеневское начало. Тину жизни родового дворянского гнезда, где куражился покойный отец главной героини Ольги Eлецкой (умное и психологически напряженное исполнение артистки Марины Слепневой), будоражит весть о приезде нового хозяина — мужа Ольги, сановника в Петербурге, схожего с холодными и бестрепетными гранитными львами на набережной Невы, Павла Eлецкого (талантливая внутренняя биомеханика заслуженного артиста Владимира Орла, воплотившая всю страшную гамму нашего расчеловечивания, когда за внешним лоском и светскими политесами монотонно упражняется холодный ум). Жена-красавица, куколка, нужна удачливому Eлецкому для полноты упоения своей властью и успехом. Eго холод уже успокоил ее горячие «ларинские» чувства.
В сложную игру отношений Eлецкого с женой нежиданно вмешивается Василий Кузовкин — настоящий отец героини.
Кузовкин — разорившийся помещик, нахлебник, и светская дама Ольга его стыдится. Но затем, разбуженная свиданием с детством, блещущей красотой старинного сада, радостно прислушивается к биению ожившего сердца и тянется к ставшему вновь близким человеку. Правда, зовет она его все время, ошибаясь, Василием Петровичем, а не Семеновичем.
Но как только появляется Eлецкий, Ольга резко меняется: исчезает искренность между отцом и дочерью. Для Eлецкого Кузовкин — лишь ловкий интриган, который шантажирует родством, чтобы выкупить свое имение…
Наконец-то Ларичев добился практически полного воплощения своего замысла. Все слагаемые волшебного мира театра слиты воедино. Три добрые волны дивного сада ласкают старый дом. Четвертая обегает просцениум. Мелодия утренней свежести напоминает о единстве человека с природой. Проходит недолгая гроза, тонкие струи дождя бьются в стекла веранды. И снова солнце. Укрыты листвой лица ушедших, старинные часы… Это души — символы покинувших наш мир людей — взывают к гармонии и добрым началам бытия.
Нестройно, словно намекая на хрупкость этого согласия и понимания между героями, играет духовой оркестр. Eго партии разучил с сотрудниками театра ассистент режиссера Олег Яшин, точно подобравший для спектакля классические мелодии. Но нервный голос дворец кого Трембинского (отличная работа артиста Валерия Рябкова) разбивает гармонию. Бес толково суетится дворня, прикидывает свой хитрый расклад для нового хозяина управляющий Eгор Карташов (привлекает мастерство и колоритная органика в этой роли артиста Рюрика Нагорничных). Готовится к новой барской руке слуга Петр скрывая наглое молодое лукавство за тренировкой в поклонах (замечательно освоил роль артист Сергей Осинцев).
И лишь нахлебник Кузовкин (чудо перевоплощения являет здесь заслуженный артист Вениамин Панов) полон чувств и радости свидания с Ольгой. Он заранее верит, что и муж ее -замечательный, хороший человек. Но года к суровой прозе клонят, там, в глубине души -тревога: что же будет? Он удерживает в доме своего друга -обедневшего дворянина Иванова (очень хорошо его раскрывает артист Андрей Волошенко) -вдвоем легче перенести разочарование.
Приезд, суматоха, блажит старая няня Ольги (отлично ведет свою линию артистка Наталья Манцурова), случайные фразы. Поулыбавшись, Eлецкий с ходу расставляет всех по местам, жестко распределяет функции обитателей. Но тут в доме появляется гоголевский Ноздрев -сосед и знакомый Eлецкого по Петербургу Флегонт Тропачев. И не один — в подручных у него шаржированный дубль, уездный гуляка-забияка Карпачев в медвежьей маске. Первый из них еще соблюдает светские приличия, но второй сминает их хамским куражом. Скуку деревенской жизни оба изживают питием, охотой, волочением за юбками, издевками над теми, кто слабее и беззащитней. Ларичев высвечивает порок блистательной связкой великолепного дуэта — артистов Геннадия Баширова (Тропачев)и Александра Дьяконова-Дьяченкова (Карпачев). Замечу, что спектакль выверен до малейшей детали.
Стесняясь своего положения, за стол усаживаются Кузовкин с Ивановым. Вот тут-то и назревает конфликт. Нахлебнику елецкие и ноздревы определяют роль шута. Ища сочувствия у Eлецкого, Кузовкин рассказывает историю своей многолетней тяжбы из-за маленького имения, которого его лишили злые люди. Интерес Eлецкого он принял за вожделенный миг справедливости. Он выплескивает всю свою боль, все страдания и унижения, не замечая, как, ухмыляясь, подливает ему водки Тропачев.
Страшно его прозрение. Словно раненная на лету птица, он беспомощно поднимает, тянет руки к Eлецкому: за что вы меня унижаете, разве можно вот так топтать другого, издеваться над ним.
Но Ольга — она спасет… Она вернет ему достоинство и честь. Распрямившись, Кузовкин объявляет всем, кто его дочь…
Пронзительно печален финал. Нахлебник, отказавшись от дочери, берет именно у нее деньги — выкупить имение. На висячем мосту дворовые поют протяжные песни о горькой доле, рыдает духовой оркестр. Eлецкий с новым окружением лицемерно пьет за здоровье помещика Кузовкина. Ольга гуляет по саду и нюхает цветочки.
Но почему он взял деньги? Он, гордо бросавший в злое лицо Eлецкого в момент решительного объяснения слова о чести и достоинстве столбового дворянина? Неужто он, столько перенесший, поверил Ольге, сыгравшей роль «преданной дочери»?
Да-да! Он прав по высшему счету — как отец, не желающий нарушить вот такое ее счастье, вот такую ее судьбу. Кузовкин еще верит — неисповедимы пути господни и, возможно, его уроки доброты и сердечности еще вспомнит любимая и единственная… И тут музыка обретает гармоническую стройность и провожает старого человека как победителя.