Янки приходят на помощь
Секретная история о том, как четыре советника США с помощью проведения опросов, рабочих групп, отрицательной рекламы и других технологий, применяемых в американских кампаниях, помогли Борису Eльцину победить.
(TIME, 15 ИЮЛЯ 1996 ГОДА)
В конце концов русские выбрали — и выбрали решительно — отказ от прошлого. Голосуя в последнем туре президентских выборов на прошлой неделе, они предпочли Бориса Eльцина его сопернику, коммунисту Геннадию Зюганову, с большинством в 13 процентов. Он далек от идеального демократа или реформатора, и его помощники Виктор Черномырдин и Александр Лебедь уже ссорятся из-за власти, но можно утверждать, что Eльцин — лучшая -надежда России в продвижении к плюрализму и открытому рынку. Переизбрав его, русские отвергли предсказания о том, что они могут добровольно подчинить себя коммунистической власти.
Результат был, несомненно, неизбежен. Прошлой зимой рейтинг Eльцина был невысок. Существует много причин для его изменения, но решающая осталась в секрете. Четыре месяца группа американских политических консультантов тайно принимала участие в проведении ельцинской кампании. Вот история о том, как эти советники помогли Eльцину одержать победу, которая приведет к дальнейшим преобразованиям в России.
Весь вечер 17 декабря 1995 года Феликс Брейнин, сосредоточившись, сидел перед телевизором в гостиной в правительственном доме для гостей в Москве. Eму не нравилось то, что он видел. Результаты выборов в Думу были удручающими для реформаторских партий, в том числе и партии Бориса Eльцина. Коммунисты и их союзники были на пути захвата контроля этого органа — тревожное событие, так как через полгода русские должны будут выбрать Президента. Положение Eльцина в выборах было плачевным — как результат его большой неудачи в Чехии, растущего авторитаризма и экономической программы реформ, которая породила коррупцию и увеличила страдания. Учитывая глубокую неприязнь страны к Eльцину и прилив коммунистов, Брейнин, близкий друг одного из главных помощников Eльцина, понял, что необходимо принять что-то радикальное.
Плотный, крепко сложенный бывший профессиональный хоккеист и футболист родной Беларуси, Брейнин, 48 лет, в 1979 году эмигрировал в Сан-Франциско. С 200 долларами в кармане, он начал красить дома. Сейчас он состоятельный консультант по менеджменту, который старается заинтересовать американцев в инвестировании в Россию.
Большинство доверенных лиц Eльцина верили в его магическое переизбрание, несмотря на катастрофу в Думе, но Брейнин думал иначе. Он считал, что без профессиональной поддержки, которой американцы пользуются как само собой разумеющимся, Президент может проиграть. Брейнин начал серию конфиденциальных бесед с помощниками Eльцина, включая разговор с первым заместителем премьер-министра Олегом Сосковцом, который в то время отвечал за предвыборную борьбу. Наконец, в начале февраля Брейнин получил инструкцию «найти американцев», но действовать незаметно. «Секретность была важнее всего, — рассказывает Брейнин. — Все понимали, что, если коммунисты узнают об этом перед выборами, они нападут на Eльцина, как на орудие в руках американцев. Нам была необходима команда, но, имея ее, мы очень рисковали».
Чтобы «найти американцев», Брейнин работал через Фреда Лоуэлла, адвоката в Сан-Франциско, который имел тесные связи с Калифорнийской Республиканской партией. 14 февраля Лоуэлл позвонил Джо Шумейту, специалисту Республиканской партии США по анализу политических данных, который работал заместителем руководителя аппарата губернатора Калифорнии Пита Уилсона. Поскольку кампания Уилсона по республиканским президентским выборам закончилась практически еще до того, как началась, Лоуэлл подумал, что Шумейт и Джордж Гортон, который долгое время был главным стратегом Уилсона, могут помочь Eльцину. Они согласились — и тут же обратились к Ричарду Дреснеру, нью-йоркскому консультанту, который работал с ними во многих кампаниях Уилсона.
У Дреснера были свои связи, которые окажутся позже очень полезными. В конце 70-х-начале 80-х они объединились с Диком Моррисом, чтобы помочь Биллу Клинтону быть избранным сенатором Арканзаса. Как политический наставник Клинтона, Моррис стал посредником в тех редких случаях, когда американцам требовалась помощь администрации в избирательной кампании Eльцина. Так, хотя Клинтон и не принимал участия в подборе американских консультантов, администрация знала об их существовании — и несмотря на то, что Дреснер отрицает связь с Моррисом, три других источника сообщили TIME, что, по крайней мере, 2 случая контактов команды с Моррисом были очень полезными.
Спустя неделю после звонка Лоуэлла в день святого Валентина, Дреснер был в Москве. Компания Eльцина была в растерянности. 5 кандидатов, во главе с коммунистом Зюгановым, по результатам некоторых опросов, опережали Eльцина. Президента поддерживали всего 6 процентов избирателей, а в его компетентность как лидера верило еще меньшее их количество. «В США, — говорит Дреснер, — кандидату с таким количеством голосов посоветовали бы найти себе другое занятие».
Два дня сверхзасекреченная команда Eльцина избегала Дреснера, и никто из группы не встретился с Президентом. «Слишком много фракций и слишком велика утечка для того, чтобы связываться с ними лично, — объяснил Брейнин Дреснеру. — Вы наш самый большой секрет».
Затем, в 15 часов 27 февраля Дреснер встретился с Сосковцом. Первый заместитель премьер-министра спросил по-английски: «Как поживает наш друг Билл?». Большая часть часовой беседы была посвящена обсуждению перспектив Клинтона в перевыборах. Дреснер подготовил предложения на 5 страницах, призывающие американцев знакомить членов предвыборной кампании с методами проведения опросов,связи с избирателями и организации самих кампаний.
Сосковец прочитал предложение Дреснера и указал на настольный календарь. Дни, оставшиеся до проведения первого тура выборов президента 16 июня, были выделены жирным шрифтом. «У нас немного времени, — сказал он, — мы Вас понимаем. Я скажу Президенту, что мы нашли американцев». И затем Сосковец угрожающе добавил фразу, которая эхом отзовется в начале мая. Намекая на слабое положение Eльцина и нежелание его помощников уступать власть коммунистам, Сосковец сказал Дреснеру: «Одно из ваших заданий — в случае, если вы определите, что мы проиграем, предупредить нас за месяц до выборов о необходимости отозвать кампанию».
Для обеспечения безопасности между Международной промышленной корпорацией Сан-Франциска (компания, организованная Брейниным) и Дреснер-Уикерс (консалтинговая компания в БелфордХиллз, Нью-Йорк) был подписан контракт. Американцы работали 4 месяца начиная с 1 марта. Им заплатили 250 000 долларов плюс все расходы и неограниченный фонд для проведения опросов и других исследований. Неделю спустя они уже вовсю работали, но их руководителем был не Сосковец.
За несколько последних месяцев российская и западная пресса называли имена 6 человек, занимающихся проведением кампании. Человеком, на самом деле занимающимся этим вопросом, была дочь Eльцина Татьяна Дьяченко, 36 лет, компьютерный инженер без политического опыта. Несмотря на то, что верхушка предвыборной кампании всегда знала, что Дьяченко была основным звеном аппарата — хотя бы только потому, что она единственная каждый день общалась с человеком, которого она обычно зовет «папой», -ее роль была сильно недооценена. После нескольких месяцев избегания СМИ, на прошлой неделе Дьяченко так охарактеризовала свою работу российской прессе: «Я принимаю участие во всем. Я везде -везде, где есть слабое звено».
«История появления Татьяны на самом деле очень проста, -объясняет Валентин Юмашев, близкий друг Eльцина и его автор. — В феврале Президент решил, что кампания, которую проводил Сосковец, ни к чему не приведет. Eму нужен был такой человек, которому он мог бы полностью доверять, и она была этим человеком». Никто из высокопоставленных должностных лиц, участвующих в кампании, не был «доволен появлением Татьяны», — добавляет Павел Бородин, министр администрации Президента, управляющий по общим вопросам. «Но поскольку у нее не было личной повестки, они не могли объединиться против нее. Очевидно, этим и объяснялась ее власть, но помимо этого, умственными способностями и знаниями, полученными от американцев, которые привезли нам профессионализм и беспристрастие, к которому никто из нас не привык».
Американская команда наняла двух молодых людей, сына Брейнина Алана и Стивена Мора, специалиста по связям с общественностью из Вашингтона, и они сразу же разместили свой офис в двухкомнатном люксе в президентской гостинице. Жили американцы в других номерах этой гостиницы, у них в распоряжении была машина, водитель которой — бывший агент КГБ, и 2 телохранителя. Их предупредили о возможности прослушивания телефонов и комнат, просили покидать гостиницу как можно реже и избегать общения с другими участниками предвыборной кампании.
Американцам удалось скрывать свои личности несколько месяцев. Когда они брали интервью у различных компаний и организаций, занимающихся проведением исследований, прежде чем выбрать 3 из них, они представлялись американцами, желающими продавать в Россию телевизоры с тонким экраном. «Эта история продержалась намного дольше, чем могла», — говорит Шумейт. У американцев были многоразовые визы, в которых значилось, что они работают на «администрацию Президента РФ». Эта очевидность постоянно угрожала нарушению предполагаемой секретности, которая окружала их работу.
Президентская гостиница не похожа на обычную. Она принадлежит офису Президента, и пребывание в ней возможно только по приглашению. Эту собственность окружает забор, который патрулируется милицией в бронежилетах, вооруженной пулеметами. Когда Дьяченко перенесла свой офис в гостиницу, чтобы быть ближе к американцам, остальные участники кампании заняли офисы на 8, 9 и 10 этажах. Дьяченко работала исключительно на 11 этаже в комнате 1119, через холл от американцев в офисе 1120. Они делили двух секретарей, переводчика, факс, копировальный аппарат, компьютер и принтер.
Офис этой команды напоминал типичную штаб-квартиру американской предвыборной кампании. Рядом с компьютерными распечатками лежали бутылки из-под содовой, еда. На стенах висели графики, изображающие улучшение положения Eльцина. Над всем этим доминировала цветная карта России с прикрепленными на ней заметками с описанием ожидаемых результатов выборов в различных национальных регионах. Сейфом не пользовались, документы, которые должны были быть уничтоженными, лежали нетронутыми у всех на виду.
Вслед за Дреснером в Москву приехал Гортон. Он увидел в Дьяченко робкую, умную молодую идеалистку, которая некоторое время отказывалась даже от самого простого американского трюка. «Но это нечестно», — вспоминает Гортон ее слова, когда он предложил устроить Зюганову западню, заставить его выйти из себя, прерывая его каверзными вопросами. Во время их первой встречи «за длинным столом, покрытым зеленым фетром, Дьяченко призналась: «Я не знаю этот бизнес. Я не знаю, о чем спрашивать». Несколько недель было посвящено просто обучению, например, как правильно проводить опросы, почему необходимо проверять через рабочие группы все, все, чем занимается или собирается заниматься кампания».
Дппарат Eльцина внес в кампанию ряд потенциально губительных убеждений. Они полагали, что результатов опросов, публикуемых в газетах, достаточно для проведения стратегии, и, поскольку многие их союзники, несмотря на огромные суммы, которые были потрачены на телевизионную рекламу, потерпели неудачу в выборах в Думу, они считали, что в России политическая реклама бесполезна.
«Но эти данные были неточными и несвоевременными и, таким образом, фактически бесполезными для определения дальнейшего направления усилий. Люди, проводящие опрос общественного мнения, задавали в основном вопросы,требующие быстрого ответа, — объясняет Дреснер. — Члены рабочей группы обожали неконкретность и задавали людям вопросы типа: «Eсли бы Eльцин был деревом, то каким?». Нам необходимо было знать, последуют ли избиратели за Eльциным, если он выберет ту или иную политику, но данные исследования не давали никакой информации для решения этой важной проблемы. Что касается телевизионной рекламы, которая использовалась при выборах в Думу, она была творческой и милой, но далекой от того, чтобы бить напрямик». «Все это, — говорит Шумейт, — нужно было объяснить группе людей, которые, несмотря на их искреннюю приверженность демократии, оказались в ловушке классического советского менталитета. Они думали, что могут победить, просто проинструктировав «больших шишек», например, директоров заводов, за кого должны голосовать их работники».
Начав с нуля, Гортонспокойно объяснил Дьяченко, что она и ее коллеги должны развеять свои убеждения. «Вы живете в Москве и вращаетесь в самых элитных кругах, — сказал он. — Вы умная, и поэтому вы привыкли доверять вашим инстинктам. Но это неприменимо в данной работе. Вы должны знать, о чем думают люди, которых вы не знаете».