Божии ратники, или Почему торговцев никто не любит
В западной фантастической литературе (и не фантастической, заметим, тоже) один из самых популярных героев — вольный торговец. Он впереди. И в освоении новых земель. И в космическом пространстве, где отчаянные вольные торговцы разведывают опасные планеты и в схватках за добычу нередко побеждают могущественных соперников — компании и правительства.
В нашем же искусстве, которое, собственно, копирует отношение общества к тому или иному классу, группе, национальности, профессии, все наоборот. Почему?
Тайна сия глубока есть. Мне представляется, что это — чисто отечественное явление. Так сказать, вполне объяснимый советский рудимент. Из тех, окончательно не забытых времен, когда торговли как таковой не существовало, ибо заменяло ее распределение. За исключением небольшой группки приближенных — по степени родства, знакомства или по должности, остальные относились к торговцам со смешанным чувством — завистливо-зависимым.
Мифы, утвердившиеся в общественном сознании, наиболее устойчивы. Готов предположить, что они же нередко лежат в основе тех или иных властных решений.
Заранее согласен со всем негативным, что говорится о мелких торговцах. Обсчет и обвес. Торговля некачественным товаром. Грязь. Сутолока и бедлам. Поневоле у властей зреет желание убрать «это безобразие» с глаз долой, из сердца — вон!
С другой стороны, бывшие учителя, инженеры, воспитатели детских садов, военные пенсионеры, представители всех слоев обрушившегося советского общества, — наиболее крепкая, инициативная, устойчивая часть общества. Eсли угодно, то я именно в них, а не в новых фирмах, банках, устоявших предприятиях, вижу перспективу нашей страны.
Между прочим, именно эти люди помогают сейчас устоять государству. Хотя и налогов, как утверждают, практически не платят. Но помогают. Хотя бы тем, что не висят на бюджетной шее. Сами зарабатывают себе на жизнь. На обучение детей. На медицинское обслуживание. И при этом еще кормят, одевают и обувают всех остальных. Не бесплатно, конечно. Так ведь и для них никто ничего не делает бесплатно.
Это почти о них написал когда-то Некрасов:
Грабили нас богатеи-десятники.
Секло начальство. Давила нужда.
Все претерпели мы, божии ратники…
Тут и налоговая инспекция с полицией, и таможенники, и милиция, и торговая инспекция, и земельная инспекция. Законы — российские, областные и городские. Постановления архитектуры, недовольство мэра и его заместителей… Да разве все эти стихийные бедствия перечислишь? Одна маловразумительная и плохо, как оказалось, продуманная эпопея с Центральным рынком чего стоит. Так, буря в стакане воды.
А они все те же — гнутся под своими торбами, дрожат в ночи за окошечками своих тонкостенных «сейфов», слышат брань и угрозы, дают сдачу и не дают сдачи, вольные торговцы, вечные странники, дети Меркурия…
Все же город к ним несправедлив и капризно топает ножкой. Посмотрите — совсем недавно потребовал поменять «самопальные» неуклюжие ларьки, а уже готов и новый циркуляр. Мол, надо заботиться о красоте городской. Опять лепи копейку к копейке, покупай, стекли, украшай, следи за указами, чтоб не продать чего неразрешенного, а если продаешь, так чтоб не попасться…
И снится так называемому вольному торговцу чиновник, что сидит в теплом кабинете и ломает голову, как бы изничтожить беднягу-торгаша… Наверное, этот чиновник хочет, чтобы торговля исчезла.
Конечно, приятно скользить подошвами по мраморному полу пассажа или «Тамары». Расплачиваться карточками «Тюмень» или еще чем. А куда уличным податься? В институт обратно? Так где тот институт? И опять свободолюбивый торгаш собирает документ к документу, и опять платит за каждую роспись, за каждую печать. Насобирал и расплатился, а тут выходит новое мнение, что не надо городу столько ларьков, и вот уже не то две, не то три сотни страдальцев остались при собственном интересе… Видимо, потому, что никому другому их интерес не интересен.
Слышу я и другую сторону. Знакомая песня: антисанитария, обсчеты, налогов не платят… Все это, конечно, нехорошо. Только видится мне за этой песней страшная тень распределительного чудища по имени «совторговля».
Мне его возвращения, однако, не хочется. Сами знаете почему.