Песнь о старшине Хабибуллине
от АВТОРА. Фамилия в тексте — подлинная, поэтому всяческие обвинения в обобщениях прошу не предъявлять.
…Город Челябинск, июль, вечер. Солнце клонится к западу, а мне еще «пилить» двести километров до Eкатеринбурга. В Челябинске я бываю теперь редко, улицы позабыл, вот и заблудился. Попер, как говорится, «против шерсти». Нервничаю. Вдруг замечаю впереди милицейский автомобиль и бросаюсь к нему, как к родному. Милиционер резко тормозит перед моим радиатором, водитель выходит из машины и представляется: «Старшина Хабибуллин».
… Я думал о старшине Хабибуллине все время, пока шла пресс-конференция начальника Тюменской инспекции безопасности дорожного движения полковника Стафеева.
Тема: указ президента и новое положение об инспекции. Собрались на встречу с полковником всего пять-шесть журналистов, видимо, те, кто без машины себя не мыслит, полковник тоже из этого же роду-племени, так что разговор шел откровенный и задушевный.
Правда, мне показалось, что новые указы-приказы еще с трудом приживаются на бывшей почве ГАИ и что полковник больше нажимает на полученные указания сверху. Что главная задача — защита законных прав участников дорожного движения. Что инспектор с жезлом — первый друг и помощник водителя (ах, старшина Хабибуллин!). Что карательные функции отныне несвойственны дорожным патрулям. Что дорожно-патрульная служба будет переориентирована на контроль исключительно за грубыми нарушениями, которые влияют на аварийность, — превышение скорости, обгон, управление в нетрезвом состоянии. Обязательность наказания при остановке будет искореняться. Кроме того, прозвучал и ряд интересных сообщений. В том числе, что реформа повлечет за собою и новую форму. (Какая же реформа без формы, — шутит полковник Стафеев).
Полковник оживленно беседовал с нами. О том, что в Тюмени всего лишь одна классная дорога — в Рощино. Что он против самовольных памятников погибшим водителям на обочинах — отвлекают живых! Что с точки зрения инспекции Тюмень не заслуживает оценки выше тройки с минусом — в ней невозможно организовать нормальное движение…
Лилась беседа. А параллельно ей лился и поток моего сознания. Не ставя под сомнение благие порывы полковника Василия Стафеева, я примерял их на практику и никак не мог нарисовать обобщенный образ инспектора ДПС, друга водителя. Все больше виделись другие — то прячущиеся за углами, то стригущие купоны у магазина «Тамара» и уезжающие, когда купонов оказывается достаточно. То словно не замечающие, как крутые мерседесы и БМВ попирают все и всяческие правила… (Я мог бы продолжить, но далеко ходить не надо: допишу колонку, выйду из редакции к перекрестку у драмтеатра и все увижу снова). И мне подумалось о том, кому станет другом человек в новой форме ДПС? И кому он другом не станет? Перед кем он будет являть неподкупность и принципиальность, а перед кем — либерализм? Кого он сможет и захочет защитить?
— Честному водителю бояться нечего, — сказал полковник Стафеев. Я вздохнул.
… Он представился: «Старшина Хабибуллин». И, потребовав документы, назвал сумму штрафа — один минимальный оклад. Я попробовал объяснить, что позабыл город, в котором не живу уже больше 30 лет. Но тщетно. Мы разъехались в разные стороны. Впереди был Eкатеринбург. Позади Челябинск и старшина Хабибуллин.