Разговоры дорожают
ДиП-ПРEСС
В мае планируется увеличение тарифов на телефонную связь. Городская телефонная связь подорожает на 21 процент — для населения, на 1 процент — для хозрасчетных организаций, и для бюджетников — на 4%. Тарифы на междугородную связь возрастут для населения на 8,5%, для хозрасчетных организаций — на 5%, для бюджетных — на 10 процентов.
Зачистка
Утренняя воскресная передача ворвалась в сон внезапно и страшно. Нежный голос Светланы Павловой, заместителя председателя облкомитета культуры, говорил о том, что вот и музей Блюхера — уже не музей Блюхера. И что «дом Сольна» предлагается снять с государственной охраны как «утрат и вши историческое значение»…
Радио — не газета. Прокукарекало, а там хоть не рассветай. Не отмотаешь пленочку назад: дайте переслушать, обдумать…
Утративший историческое значение? Что-то перестало быть историей? Требует стирания из общественной памяти?
С одной стороны, размышляю я, вроде бы веяние времени. С большевизмом покончено, стоит ли продолжать сохранять его реликвии, мемориальные доски в честь его кристально чистых представителей? Логика есть, правда?
А с другой, мы вроде бы еще не договорились: по каких пор ликвидировать память о большевизме-коммунизме? Например, возвращать ли улице Республики ее Царское имя? Что делать с именами Пермякова- Семакова-Хохрякова? Вот тот же дом Сольца — все же первая рабочая газета в Тюмени, листовки и прокламации, которые выпускала подпольная типография… Большевизм определенная часть общества хотела бы забыть, так сказать, отряхнуть его прах с наших ног…
Странно, отчего же американцы (и не только американцы)так упиваются митчелловским романом «Унесенные ветром»? Все же картина гражданской войны в США дается с южной, с проигравшей, как бы реакционной стороны. А они фильм сняли, и над ним 70 лет урезывается весь мир, даже американцы обоих политических убеждений.
Нам американцы — не указ.
Нам рекомендуют читать бунинские «Окаянные дни» и не надо — стихи пролетарского поэта о том, как белые бежали из Крыма, как по Севастополю глядя на ноги, шагом резким шел Врангель в черной черкеске…
Нам не нужны наши писатели
XX века, если они не протестовали. Мы бы хотели вообще стереть из памяти «Как закалялась сталь», «Молодую гвардию», «Разгром», «Мать». (Так, в 1938 году в Тюмени посадили на 10 лет преподавательницу педвуза, которая «давала» Достоевского).
Стереть? А каким образом нам и тем, кто придет после, удастся понять двадцатый век, быть может, самый трагический век в истории России? Как понять, если мы произвольно выдираем страницы, которые не устраивают по тем или иным причинам, из учебников, а заодно и из самой Истории?
…Светлана Павлова считает, что разговоры о сносе в историческом центре являются лишь прикрытием в борьбе за землю, на которой можно выгодно разместить новое строительство. Что разговоры о ветхости и утрате исторического значения — лищь поиски выгодного помещения капитала. Так, в Тюмени исчезнет один из последних кусочков, где еще сохранился XIX век.
Что же говорит руководитель городской инспекции по охране памятников Виктор Аликов?
С одной стороны, что памятники дряхлеют, а денег на их ремонт не хватает. С другой — что существует проект детальной планировки района Потаскуй, куда попадают ставшие аварийными дома. Eсть «возможность превратить этот участок в нечто более привлекательное». По мнению Аликова, уж коли город так ограничен в средствах, то лучше их пустить на сохранение того, что еще может стоять на своем фундаменте.
У самой инспекции другие заботы. Например, жильцы дома по улице Челюскинцев, 26 приступили к энергичной разборке собственного жилья. Содрали, говорит Аликов, уникальные наличники второго этажа. Уничтожив культурный слой, просят снести остальное как «не представляющее исторической ценности».
А что же с домом Сольца?
— Мы, — говорит Аликов, — не принимаем решения. Мы рекомендуем.
Рекомендуют все то же — снести.
Светлана Павлова утверждает: идет расчистка города.
А мне слышится: зачистка города…