Избранные места из переписки с зоной
Осужденные, как известно, неравнодушны к эпистолярному жанру. Существует несколько адресов, куда зэки пишут чаще всего. Верховный суд, администрация президента, генеральная прокуратура. Многие из этих посланий возвращаются из Москвы в управление по надзору за законностью судебных постановлений по уголовным делам прокуратуры области. На проверку.
В областную прокуратуру, конечно, тоже пишут. Лавина так называемых надзорных жалоб грозит затопить управление по надзору. В 1998 году пришло 669 жалоб, в 1999 году уже около 200. Всплеск писательской активности работники управления связывают с введением нового уголовного кодекса. Он ужесточил наказания. За убийство, например, можно получить 25 лет, а можно и больше, если совершены другие преступления -так называемый метод сложения наказаний. Кара за менее тяжкие грехи возросла соответственно.
Непривычно это криминальному люду. Тем, кто за решетку угодил впервые, — тоже.
По убеждению начальника управления Василия Утина, некоторые осужденные писать не должны бы. Особенно те, кого осудили еще по старому УК. От совершенного злодеяния волосы встают дыбом, а преступник жалуется. Совесть есть? Казалось бы, нелепо напирать на столь эфемерный фактор. Однако Утин не разделяет обывательской точки зрения, считая, что раскаяние за решеткой -совсем не редкость.
Но вот — пишут. Причем строчки подчас просто душераздирающие. «Приговор мне 1982 года был отменен, короче, я реабилитирован — как все легко получается. Только на душе не легче. Я никого не виню, просто судьба шуткует. И сейчас без вины виноват, признан особо опасным. Eсли меня опять оправдают в 21 веке, то зачем? Выйдя из тюрьмы в 39 лет, я впервые создал семью. Первая моя доченька осталась без отца. Я не Христос, мне такие муки не выдержать. Так есть все-таки закон, я не знаю. Господин прокурор области, именем Бога прошу: помогите ради дочери моей единственной. Бог вас за это отблагодарит».
Этого человека осудили за жестокое убийство древней старухи. Забил поленом и забрал «похоронные» 200 рублей. Кровавая дорожка вела от дома убитой к его дому. В его доме нашли вещи жертвы. Осужденный продолжает настаивать, что убийство совершил его брат, на валенках которого тоже нашли кровь. Нота кровь, как выяснила экспертиза, принадлежит не человеку, а животному: брат зарезал свинью.
Прокуратура провела проверку. Вывод: преступление жалобщика полностью доказано. Но осужденный продолжает писать во все инстанции. И таких хватает.
В 1993 году дали срок хозяину одного МП, которому вменили организацию нескольких крупных ограблений. В своих многочисленных жалобах он сообщает, что в ходе следствия подвергался избиениям, потому и оговорил себя. Оклеветали его и знакомые. «А подоплека моего ареста такова. В декабре 1991 года верхушка бандгруппы — самой многочисленной в Тюмени, состоящей из бывших работников УВД различных подразделений — «осчастливила» визитом. Пытались обвинить в краже вещей из дома их человека (убит летом 1992 года).
Предложили ежемесячно платить им 150 тысяч рублей, обещали прикрытие. В случае отказа намекали на устойчивые связи в райотделах. Я отказался и был вызван в милицию. Бывший следователь, сфабриковавший дело против меня и других, ушел потом в коммерческую организацию, контролируемую бандитским кланом»…
Автор получил 10 лет. Прокурорская проверка не нашла оснований, чтобы опротестовать приговор. Среди подобных жалобщиков достаточно таких, на которых, как говорится, клейма ставить негде. На собеседовании ведет речь о преследовании по политическим мотивам, а сам «гнет пальцы».
Доводы в жалобах встречаются весьма примечательные. 23-летнюю девушку осудили за… разбойное нападение. Именно она раздавала команды своим парням-подручным. У немолодого больного мужчины бандиты требовали деньги и ценности. Побои и угрозы прижечь утюгом сделали жертву сговорчивой. Через 4 дня после нападения мужчина скончался.
Так вот, в жалобе осужденная пишет: «Следствие не установило, на какие деньги потерпевший приобрел такое количество шкурок норки». Проверка не обнаружила причин, чтобы просить о снижении 10-летнего срока.
Когда ничего другого нет, осужденный напирает на свершившуюся перековку. 17-летнего парня посадили за убийство и кражи. Он просит смягчить приговор: «Во время отбывания наказания я тоже допустил много ошибок под влиянием отрицательно настроенных заключенных. Но в последующем понял, что мое поведение до хорошего не доведет, и порвал связи с той жизнью. Пересмотрев свои взгляды, я вступил в секцию дисциплины и порядка. Всеми силами стараюсь помогать администрации в их тяжелом труде по перевоспитанию таких, каким был я в недавнем прошлом».
Кто знает, может быть, письмо и искреннее. Но прокуратура проверяет л ишь законность приговора.
Все эти дела рассмотрены до введения нового УК. Жесткость вердиктов, вынесенных по новому кодексу, заставляет браться за перо не только осужденных, но и их родственников. Вот один из самых ярких примеров. Женщину посадили за хранение и перевозку марихуаны с гашишем. Дали 7 лет — нижний предел. Верхний — 15. Чтобы получить срок ниже нижнего предела, нужны исключительные обстоятельства.
«Конечно,’- маму заставили переступить грань закона мы, дети. На работу не устроиться, нас пятеро, от отца никакой помощи. Вот мама и взяла всю ответственность в решении наших проблем. Закон есть закон. Но мы очень просим снизить срок наказания и вернуть маму домой. 7летдля нее убийственно».
Из пятерых детей несовершеннолетний только один. Исключительных обстоятельств не найдено, жалоба отклонена.
Родственница одного заключенного не может понять, отчего так суров суд. 15 лет за грабеж киоска, причем преступник забрал лишь 2 бутылки водки и пару консервов. Однако при этом стрелял и едва не убил продавщицу. Решение суда признано прокуратурой справедливым, о чем осужденный был оповещен.
В прокуратуре удивляются, что пишут именно им. Видимо, настолько высок авторитет. Часто жалуются еще до того, как приговор вступит в законную силу. Конечно, не все жалобы «пустые». В прошлом году были полностью или частично удовлетворены 36, то есть 5,5%. Это много или мало? Нет критериев. Разве только стоит учесть, что часть авторов требовала ужесточить приговор — это жертвы или их родственники.
Эпистолярный роман продолжается. Василий Утин продолжает верить в совесть.
***
фото: