Езда на остров любви
Из всех таинственно мерцающих кругов Дантова ада питерский режиссер с громким европейским и российским именем Владимир Воробьев для тюменской премьеры выбрал чистилище. И если в 30-е годы нашего бестиального века бельгийский драматург Фернан Кроммелинк написал свою комедию «Холодно и горячо, или Идея господина Дома» как безжалостную сатиру на нравы того буржуазного общества, то Воробьев «переписал» ее в духе нашей текущей современности. И назвал свою версию — «Одержимая любовью», ибо нет сейчас ни времени, ни нравов — одна одержимость любым успехом любой ценой, предавая любовь и используя страсть, выставив на всеобщую распродажу вся и все, с выгодой торгуя телом, душой, идеями.
И актеры театра драмы и комедии играют в целом прекрасно, предложенная режиссером страшная игра им нравится. Ведь и они, и зрители — жертвы российского беспредела, странного российского чистилища, напоминающего гниющую луковицу с быстро увянувшим зеленым ростком. Нет. Воробьев не зовет в недавнее прошлое. Социальный мотив постановки созвучен академику Дмитрию Лихачеву: хорошо, что мы заинтересовались опытом западных демократий, но берем оттуда далеко не самое лучшее. Пародийны и пошлы фигуры любовников «безутешной» вдовы Леоны, домогающихся ее внимания. Местные политические пигмеи с апломбом гигантов прикрывают свои амурные походы к Леоне — ха-ха!
— партийной целесообразностью. И грубоватый, но очень страстный мельник Тьерри — лидер левых, и либеральная «душка» — учитель Бельмас, молодой комплексатик, которому либеральная начинка помогает жить в свое удовольствие.
Крутится-вертится еще не старый лис бургомистр, имитирующий пылкость перед Лесной, прекрасно понимающий, что и его кресло, и относительное благополучие городка зависят от толщины кошелька ее мужа, господина Дома. А благосклонность Леоны многое значит. И вечный «центрист» раньше других оборачивает в свою пользу внезапную смерть Дома. Прожженная стерва, служанка Алике, выбегает из комнаты умирающего и сообщает, что Дом в бреду прошептал — идея… идея. Тайный разряд пронзает Леону и бургомистра. И вскоре на сцене появляется треножник, увенчанный хрустальной сферой. И «высокое собрание» местных фарисеев «прозревает», «видит» внутри «Идею» господина Дома. Они медитируют, и пустота сферы устраивает всех. Вдову, поместившую туда свою «обретенную» добродетель. Не было любовников, страстей, комплексов, есть лишь «храм» его памяти, ее «верности» Дому. Да и бургомистр теперь духовный советник Леоны, упрочивший свою власть.
Такова кульминация по Воробьеву. Ведь с латыни «Дом» переводится как «родина», «дом», близки значения «хозяин», «господь». Недалеко и великое «Anno do-mini» (Лето господне). И эти понятия — столпы подлинного бытия — давно опошлены и преданы Леоной и К. Дом не появляется на сцене и покидает этот мир незримо для зрителей. Бастуют работники муниципальной похоронки, покойного (опять за сценой) хоронят бродяги (опять библейская цитата). И персонажи молятся на пустоту, ибо давно уже преступили все вековечные нравственные заповеди.
Спектакль зрелищными парадоксами предупреждает нас — вовремя заметьте эту пустоту. Коллега Eлизавета Ганопольская сообщила мне, что режиссер усилил этот мотив во время второго премьерного спектакля.
Жена Тьерри — неистовая простушка Ида, — желая досадить Леоне за связь с мужем, зачитывает ей донос лесника, застукавшего Дома с милым его сердцу романтично-светлым юным созданием — Фели. Леона потрясена, и вскоре измену мужа она цинично использует в своих интересах. Так по тексту. И вот перемена. Ида выходит с видеокассетой, на которой некто, похожий на Дома, развлекается с мамзелью, похожей на Фели. И местные парламентарии улаживают дело, вывернув его наизнанку.
Спектакль типично режиссерский, тяготеющий к «большому стилю» довольно популярного сегодня постсимволистского театра. С художественной установкой на зрелище, раскрытие интриги, характеров и отношений в союзе сценического слова, музыки и «образно говорящей» пластики. Энергетика Воробьева в тандеме с главным балетмейстером театра Эдуардом Соболем зрима, экспрессивна, телесно динамична и магична по жестам, поддержкам, фигурам. Соболь отшлифовал все это с актерами до блеска, подарив зрителям роскошь пластического общения героев. Оно на грани фола, порою цитируется наша современная попса, секс-трюки, знаки внимания к телесному низу. Но, оседлав чресла горячего Одилона (артист Михаил Заец), лукавая жрица страсти Леона (артистка Татьяна Пестова) лишь намечает ритуал, не доводя его до откровенного бесстыдства наших поп-звезд.
В череде бушующих страстей есть и тонкие инновации. Вот Леона, запутавшаяся в клубке сладострастных утех, спрятавшая свою любовь на самое донышко души, спасается от неудержимого зова плоти то в игре в садомазохизм, то в сапфических наваждениях с Алике, то в жеребячестве Одилона. И лицемерие заставляет ее ловить кайф с ничего не понимающей, но зараженной мазохистским комплексом Идой. Сеанс избиения Леоны мельничихой не просто эротичен, он парадоксально красив и целебен для обеих, ибо помогает справиться с хаосом навязчивого искушения. И Пестова, и артистка Ирина Халезова (Ида), выказывая высокое мастерство, «заманивают» страсть в чистилище, где самим решать — остановиться или подчиниться. И все же страсти и инстинкты неотделимы от пошлого фарисейства лживого образа жизни героев.
Новая беда грозит Леоне. В своем завещании Дом определил в духовные-наследницы Фели. Именно ей даровано место в склепе рядом с любимым. И она, вдыхая терпкие летние ароматы сада, готова умереть, дабы «там» соединиться с Домом. Но тогда рухнет репутация Леоны, ее новая маска — роль «святой» жрицы «Идеи». Утолив жажду Одилона, Леона заставляет его соблазнить Фели. Да, слишком непрочны любви высокие порывы и в ее молодом теле, и Одилон легко сминает их страстным напором. Очень тонко прочувствовала эту метаморфозу артистка Марина Слепнева, ее героиня не предает первой любви, она сдается на милость, страсти. Но кто знает, как повернется судьба? Может, и в сторону человечности и счастья с Одилоном.
Декор спектакля — сплошная метафора черной страсти. Сценограф Александр Дубровин (Петербург) давно работает с Воробьевым. И в Тюмени они хорошо дополняют друг друга. Два главных цвета — черное и белое. Это склеп, могила не только Дома. Пошлое бремя страстей человеческих бесполезно и бессильно в пустом мире героев пьесы. Их правилам игры не нужен свет добра. Им не очиститься, и дом Дома пробивает засохшее дерево на его могиле. Дом-могила несбывшихся надежд, несбывшейся любви и бездуховного безобразия буден. Сухой ствол перевит молодым побегом Фели. Но как только началась весна ее любви, пробудившая и Дома, как темная сила их окружения убила надежду. Засохшие цветы — лишь память о миге, о счастье недолгой настоящей любви.
Комедия обернулась трагифарсом, в котором органично и впечатляюще взаимодействуют наши актеры. Необычен и выразителен заслуженный артист РФ Владимир Орел (Тьерри), упивается роскошью роли увлеченный творением все новых и новых комических модусов заслуженный артист Казахстана и России Сергей Кутьмин (Бургомистр), уморителен и бесподобен артист Сергей Осинцев (Бельмас), как ловкая пантера впивается в свои жертвы артистка Ольга Афанасьева и, конечно же, сразившая всех Клеопатра-Пестова.
Французский шансон и аргентинское танго Астора Пьяцоллы «отпевают» разбушевавшуюся компанию, а старые стихи забытой поэтессы русского модерна Eлены Вилькиной, заклиная любовные страсти, напрасно стучатся в пустые сердца и фальшивые души. И они уносятся к другим берегам, ищут других людей — людей света.
Спектакль, как говорится, пошел. Хотя и не все отлажено в нем, возможно, исчезнет многословие и три акта, скучные провалы в выяснении отношений, когда и так все уже понятно зрителю. Пожелаем Михаилу 3. поработать над речью, хотя, возможно. Воробьев, резко осовременив текст, вывел на сцену молодого человека с именно такой сдавленной манерой говорения, характерной для его поколения.
В очередной раз поблагодарим руководство театра (директора Владимира Коревицкого и гл.режиссера Алексея Ларичева), в сложнейших условиях текущей жизни театра не сдающих занятых творческих высот и завлекающих в Тюмень для постановок столичных мэтров.
Кстати, в театре в разгаре репетиции очередной премьеры в постановке еще одного приезжего мастера — Андрея Лапикова. Только ее показ перенесен на 1 июля. Сезон продолжается.