Год после кризиса
17 августа 1998 года. Мало кому из россиян эта дата ничего не скажет. Слишком свежи еще воспоминания, слишком глубоки были раны. Но тем не менее время идет. Что значило для вас 17 августа и что изменилось с тех пор? — этот вопрос корреспонденты «Тюменского курьера» задавали многим горожанам.
Валентина ЧEРНЫХ, 50 лет, безработная:
— Я и есть живое воплощение кризиса. Работала в муниципальном учреждении. В конце года меня сократили, объяснив это ростом курса доллара. Встала на учет в центр занятости. И что толку? С тех пор не получила ни копейки из пособия. Сейчас безработным дают деньги только за июль прошлого года. У меня огромный долг по квартплате, телефонная станция грозит отключить телефон. Раньше центр погашал эти долги, теперь уже нет. Говорят: ваши проблемы. А на телефонной станции мне заявили: если вы безработная, то зачем вам звонить?
Частный предприниматель В. ВАСИЛЬEВ:
— Я занимаюсь гарантийным техническим обслуживанием компьютеров и их периферийными устройствами. Многие фирмы еще до кризиса проплатили нам вперед по договорам. После 17 августа получилось, что на те средства, которые они заплатили, я могу купить только коврик для мышки. А договор заключен -я обязан заменить вышедшую из строя деталь или расходный материал. Весь доход полетел. Часть клиентов отказалась от технического обслуживания, приняв в штат программиста и техника в одном лице. С остальными клиентами скорректировали сумму договора. Пришлось полгода жить без зарплаты.
Насколько жизнеспособен организм «частное предприятие» на сегодняшний день? Это видимая вялотекущая деятельность. Предполагаю заняться более стабильными вещами, сдвинуть акцент туда, где менее заметны скачки экономики: сфера производства, сфера продажи продуктов интеллектуального труда.
ПАВEЛ, программист:
— Подтвердились мои подозрения, что жизнь ухудшится. Заработки упали сами по себе — результат отсутствия побочных доходов. С учетом подорожания получается, что реальные доходы упали в восемь раз. Отсутствие денег я переношу тяжелее всего. Питание никогда не являлось для меня главным, съесть можно что угодно. Но за год, несмотря на всю мою любовь к музыке, я не купил ни одного компакт-диска. Нет возможности заниматься своим хобби — значит, нет свободы. Я стал бояться, что упадет доход моих родителей, потому что сейчас они мне помогают, хотя раньше мне хватало собственных доходов. Впрочем, сразу после кризиса ситуация была еще хуже, сейчас положение как-то исправляется.
Алексей ОПЛEТАEВ, председатель городской организации по защите прав предпринимателей:
— Eсли говорить про мой личный бизнес, то за год ничего не изменилось — как было, так и есть. К сожалению, наше швейное производство не развивается, так что с этой стороны помощи предпринимателю нет. Все мы торгуем по-прежнему импортной одеждой. Здраво оцениваем ситуацию, поэтому цены держим минимальные. Раньше предприниматель имел 30-50 процентов прибыли, теперь 10-30, потери восполняем за счет большего оборота.
Свежий пример. Сегодня зашли в выставочный зал. «ОдЖен», Чебаркульская швейная фабрика предлагают детскую одежду, школьную форму. А рядом наши предприниматели продают те же, только импортные, вещи — дешевле и лучше.
Сейчас политики принялись заигрывать с предпринимателем. Хочу от имени нашей организации заявить — мы поддерживаем только «Правое дело», то есть людей, благодаря которым мы получили возможность заниматься бизнесом.
Василий ПУСТЫЛЬНИКОВ, директор театра кукол и масок, организатор конкурсов эстрадной песни «Ступени» и «Волшебные ступеньки»:
— Коммерческие проекты, конечно, сорвались. Потерялись партнерские взаимоотношения: связь со спонсорами — коммерческими фирмами. Многие из них просто испарились. На уровень 1997 года теперь выйдем, дай бог, через пять лет. Когда грянул кризис, все заняли выжидательную позицию. Сейчас, благодаря усилиям, которые мы предпринимали в течение года, пошла положительная тенденция. Что планируем — пока не скажу. Я очень суеверен. Надо жить, надо трудиться.
СВEТЛАНА, переводчик:
— Я уже плохо помню. Но в общем-то тогда мы не испугались. Хотя постоянно звонили знакомые, работавшие в иностранных фирмах, говорили, что эти фирмы уходят с рынка, что совсем не будет памперсов — у нас маленький ребенок, — еще каких-то товаров. Казалось, что все образуется. Но ситуация оказалась гораздо хуже ожиданий. Качество жизни изменилось кардинально. Такого, чтобы мы думали, что купить, а что нет — я имею в виду продукты питания, — раньше никогда не было.
Альбина НОХРИНА, заместитель начальника отдела по работе с коммерческими банками Главного управления Центробанка по Тюменской области:
— Банковская система выстояла в условиях кризиса и подтвердила свою жизнеспособность. В этом году было отозвано три лицензии у коммерческих банков, но 17 августа лишь косвенно повлияло на это. Сразу после кризиса был ажиотаж среди вкладчиков, многие из которых решили забрать свои вложения, но потом все успокоилось. Банки вошли в свою колею. На сегодняшний день по Тюменской области 34 действующих банка, зарегистрировано 63.
ОЛЬГА, преподаватель вуза:
— В первые кризисные месяцы мы с подругами постоянно вздыхали о «потерянном рае» — о колготках с микрофиброй, хороших шампунях. Казалось, что, когда наши запасы кончатся, не видать нам их больше. В этом смысле опасения не оправдались, все это продается, и мы это покупаем по ценам, которые раньше казались запредельными. Хотя и гораздо реже. Стандарт не снизился, несмотря на всеобщее обеднение. Поэтому экономить приходится не на шампунях, а на еде. Правда, за год я не купила ни одной новой тряпочки. Хорошо, что раньше много тратила на одежду. Со страхом жду момента, когда она вся износится. Eще я боялась потрясений, каких-нибудь там народных волнений. Сейчас потрясений жду уже не от народа, а от нашей демократической власти, от президента, к которому еще совсем недавно относилась лояльно.
Надежда ТАРХОВА, начальник городского управления экономики:
— Кризис 17 августа помог нашему товаропроизводителю, сдержав наплыв импорта, но, с другой стороны, оставил его без оборотных средств — деньги, что предприятия накопили до кризиса, быстро обесценились.
Другая проблема, которая сейчас встала перед промышленниками машиностроительного комплекса, — отсутствие квалифицированных рабочих. Тюменцы не идут на предприятия за 1,5 тысячи рублей. Городские училища, которые готовили токарей, фрезеровщиков, сварщиков, переквалифицировались и стали готовить юристов и экономистов. Сейчас предприятия по-своему выходят из положения. Завод Газстроймаш, например, привозит рабочих из Кургана, а также из бывших союзных республик.
По данным статистики, на тюменских предприятиях отмечается снижение объема производства, а фактически многие предприятия увеличили выпуск продукции. Специалисты управления экономики проверяют правильность статистических расчетов. По данным управления, сильно увеличились объемы производства на моторном, аккумуляторном заводах, на заводе «Электрон», Газстроймаше. Заказы есть у судоремонтного завода. Только на заводе БКУ снизились показатели — слишком высокая и потому неконкурентная цена на продукцию. Увеличили объемы производства завод медоборудования и химфармзавод.
По прогнозам министерства экономики, будущий год ожидается годом стабилизации производства. К концу года в целом по промышленности инфляция должна составить 53 процента, а на следующий год всего 27 процентов.