Жизнь и посмертные приключения и посмертные святителя Филофея
Начало в N 4.
***
1922 год
Минуло пять лет с тех пор, как в результате Октябрьской революции 1917 г. большевики установили новый порядок под названием «советская власть». В Тюмени она существовала с августа 1919-го – всего три года.
Новая власть активно насаждала в народе свою идеологию и не терпела инакомыслия, коим являлись религиозные верования, издавна существовавшие в России – православное и католическое христианство, магометанство, иудаизм. Следовало быстрее внедрить большевистские идеи в сознание народа, вытеснить веру в Бога, усвоенную людьми с детства. В Тюмени к 7 ноября 1922 г. переименовали улицы, прежде названные в честь стоящих на них церквей. Улицам присвоили новые названия в честь большевистских вождей. Спасской улице дали имя Ленина, Архангельской – Урицкого, Знаменской – Володарского, Всехсвятской – Свердлова… Что это за люди, тюменцы слыхом не слыхали, кроме разве Ленина, который возглавил большевистское правительство в Москве и был у всех на слуху.
Особую ненависть новая власть питала к священникам всех конфессий. Среди народа ходили слухи о скором закрытии церквей и монастырей, которые весной 1922-го власти обобрали, изъяв ценности для борьбы со всероссийским голодом, случившимся в 1921-м из-за сильнейшей засухи и разрухи после гражданской войны. Первой обчистили зареченскую Вознесенско-Георгиевскую церковь, взяли десять пудов серебряной богослужебной утвари.
Иринарх, епископ Тюменский, открыто призывал верующих воспрепятствовать насильственному изъятию церковных ценностей, но его предали суду ревтрибунала. Во время работы комиссии, забиравшей ценности, народ собирался у церквей, раздавались возмущенные речи, выкрики. Милиция немедленно забирала «крикунов» в отделение для разбирательства, заводила следственные дела.
В такой тревожной обстановке священник Вознесенской церкви Андрей Страхов, временно служивший в Знаменском соборе, решил вскрыть могилу похороненного в монастыре и почитаемого в городе бывшего митрополита Филофея Лещинского и перехоронить в тайное место его останки, а то, неровен час, сделают это большевики и выбросят на помойку.
Страхов, сговорившись со старостой Троицкого собора Александром Ивановичем Мешковым и пригласив еще несколько верных людей, темной осенней но-чью 1922 г. вскрыл могилу, где обнаружил останки Филофея («Гроб истлел. Сохранились косточки Святителя, кусок мантии, ремень, пряжка и часть сандалий»).
Все это было доставлено в Знаменский собор. Однако вскоре стало опасно хранить там останки Филофея. Тогда тот же Страхов с Мешковым и верующим Симоновым перенесли их в Вознесенскую церковь за реку и, разобрав часть чугунного пола, уложенного еще в XIX веке, предали земле у левой колонны.
Совершая это, люди рисковали своими жизнями. Если все это было тогда раскрыто, их бы расстреляли без суда по законам того беззаконного времени.
***
1923 год
Гонения на церковь и насильственное изъятие церковных ценностей продолжались. В конце лета 1923 г. Тюменский РИК (районный исполнительный комитет) решил «за несоблюдение пункта договора и сокрытие монастырского имущества Тюменский мужской монастырь закрыть». Имущество монастыря отобрали и распределили среди разных учреждений и организаций города.
Уже в начале сентября по Тюмени пошли новые слухи: по ночам со стороны монастыря слышны колокольный звон и музыка, по монастырскому кладбищу и вокруг монастыря ходит фигура человека, излучающая свет. Не иначе это погребенный здесь Филофей Лещинский. Тюменские сыщики доносили об этом в Москву и Екатеринбург, 11 сентября сообщили, что поставленный для охраны милиционер видел фигуру и стрелял в нее, но от страха промахнулся.
В эти дни в губисполком обратился протоиерей В.А. Марсов, настоятель Вознесенско-Георгиевской церкви, с просьбой разрешить перезахоронить останки бывшего митрополита в другом месте. 14 сентября просьбу удовлетворили.
17 сентября административный подотдел губисполкома под большим секретом сообщил городскому отделу Государственного политического управления (ГПУ), губрозыску и прокуратуре, что «сегодня… в 4 часа вечера… предположено приступить к работам по изъятию останков митрополита Филофея… и завтра, 18-го сентября, в 6 часов утра перенесение таковых в Зареченскую Вознесенскую церковь». Одновременно предлагалось этим организациям «командировать для наблюдения… своих уполномо-ченных».
В тот же день о намерении выполнить запланированные действия протоиерей Марсов сообщил в отдел управления губисполкома.
Нет сведений и протокола о результатах вскрытия уже пустой могилы святителя Филофея. Могилу раскапывали священники с помощниками. Дело было ночью, и ничего не стоило людям Марсова подложить в могилу остатки одежды Филофея: кусок ремня с пряжкой, остатки мантии и сандалий, о которых уже упоминалось. (Очевидно, их не похоронили в новой могиле Филофея). А где же останки митрополита? Да все очень просто – они истлели без следа за почти двести лет нахождения в земле.
Остатки одежды Филофея отдали священникам Вознесенско-Георгиевской церкви на сохранение.
Почему священники затеяли дело с раскапыванием пустой могилы? А потому, что если бы в целях борьбы с суевериями («фигура человека, излучающая свет») милиционеры сами стали раскапывать могилу Филофея, то наткнулись бы на свежий раскоп и пустую могилу. Сразу вопрос: кто копал и забрал останки митрополита? Подозрение пало бы на духовенство и, в первую очередь, на Мешкова, старосту Троицкого собора. Забрали бы людей в ЧК, а там умели выбивать признания из самых упорных хранителей тайн.
***
1930-е годы
В конце 1929 г. тюменские городские власти приступили к окончательному закрытию церквей. Специальная комиссия принимала решение о закрытии, придираясь к какому-либо пустяковому «нарушению устава» или ссылаясь на «просьбу общественности».
Первым 10 декабря 1929-го опечатали Михаило-Архангельский храм. 16 декабря пришла очередь Вознесенско-Георгиевской церкви. Она должна была стать клубом кожевников и химиков.
Все двадцатые годы Андрей Страхов служил в своей Вознесенско-Георгиевской церкви, а после закрытия «снял с себя сан» (отказался служить священником) и поступил сотрудником в городской музей. Туда же он передал «пряжки, сандалии и часть мантии» Филофея, которые законно хранились в церкви за рекой. Вскоре в Благовещенском соборе, что стоял напротив городской Думы (теперь краеведческий музей), создали отдельный антирелигиозный музей, заведующим назначили снявшего священнический сан Страхова. Это было интересно музею: еще бы – антирелигиозную пропаганду ведет бывший священник, которого хорошо знали в Тюмени. Она ведь тогда была небольшая, а священников знали все верующие.
Тогда и появился в антирелигиозном музее экспонат N 1647 под названием «Мантия митрополита Филофея Лещинского». Его показывали посетителям под вывеской «Вот чему так долго поклонялись верующие». «Через год у Страхова случился паралич лица, а примерно через три года он умер». Произошло это, видимо, около середины 1930-х гг., когда антирелигиозный музей уже закрыли, а Благовещенский собор взорвали. Экспонат N 1647 поступил на хранение в краеведческий музей.
Окончание следует.
***
фото: крестный ход 21 октября 2006 года – мощи святителя Филофея несут в Троицкий собор Тюмени; тот же день: верующие в храме.