Модельер для лошади
Шорная мастерская «У Никифоровича» – единственная в Тюмени. Находится она на ипподроме. Часто, приходя по каким-то другим делам, я заглядывала в приоткрытую дверь. В щелку виднелись кожаные подпруги с блестящими металлическими клепками, материалы, наваленные горой. Всегда думала, что внутри что-то безумно красивое и интересное. И не ошиблась.
Небольшую комнатку можно назвать «мастерской художника». Только вместо картин на крючках висят хомуты, сбруя, подпруги и другие вещи, необходимые в хозяйстве любому человеку, чья жизнь так или иначе связана с лошадьми. А вместо красок и кистей – горы всевозможных клепок, кожаных ремешков, баночек, металлических пластинок. Есть даже стразы от женских поясов.
Из оборудования – три очень мощные швейные машины и всевозможные мелкие приспособления. Хозяин этого царства – Владимир Сухоруков, высокий мужчина с добрыми глазами и головой, белой как снег.
Чтобы заниматься непростым ремеслом шорника, в первую очередь, надо знать и любить лошадей. «Я потомственный кубанский казак, – рассказывает Владимир Никифорович. – У дедушки было больше сотни лошадей. К сожалению, не знаю ни деда, ни теток своих, ни дядек. В один день, 26 апреля 1921 года, девять человек из моей семьи расстреляли. А любовь к лошадям, наверное, по генам передалась…»
Когда Вова был еще ребенком, Сухоруковы жили в Калининградской области, недалеко от пограничной заставы. Мальчишка с пяти лет пропадал с конями: чистил, поил, солдаты давали прокатиться. Так и пристрастился к животным.
«Вообще-то у меня высшее образование. Я 28 лет строил нефтепроводы. Ехал как-то в Алма-Ату, попалась в поезде заметка в «Комсомольской правде», что объявляют дополнительный набор в индустриальный институт. Вот и попал в Тюмень», – вспоминает он.
В 1993 году Сухоруков приобрел лошадь – вороную кобылу Декаду. Для нее Владимир собственноручно изготовил первую узду.
«Это была лошадь олимпийского класса, родом с Алтайского конезавода. После нее было еще три, но она самая любимая и одаренная. К сожалению, квартира у меня на пятом этаже, поэтому держал ее сначала на моторном заводе, а потом на ипподроме. У Декады могло бы быть хорошее спортивное будущее. Я холил ее, кормил витаминами. Даже меду мешал в корм, соленых огурцов из дому приносил – она их очень любила. И меня любила. Хоть своенравная была, как все красавицы. По походке узнавала, когда я к стойлу подходил. Завистливые люди, может, и хотели ее получить, но знали, что не продам. Друзей не продают. У казаков так не принято. Однажды на ипподроме случился пожар. Сгорели пять лошадей. И она вместе с ними… Я плакал трижды в жизни. Когда похоронил мать, сестру и Декаду».
После этого Владимир Никифорович думал, что больше не будет заводить лошадей, но не прошло и года, как купил орловского рысака Нипеля. А сейчас у него Жарс. «Чемпион ипподрома среди двухлеток на дистанции 1600 метров, – гордится Сухоруков. – С 1975 года держался рекорд, а Жарс в 2002-м его побил с наездником Владимиром Шевченко».
Сейчас мастер готовит заказ для башкирских спортсменов-конников – красную троечную сбрую. Она состоит из шлеи, шорки, узды, постромков, седелки, подпруги и вожжей. Чтобы изготовить такую, причем отличного качества, нужно два-три месяца. «Я работаю уже около четырех, – говорит Владимир Никифорович. – Бывает, нет вдохновения. Не могу придумать, как лучше украсить. Тогда чем-нибудь другим занимаюсь. Вот недавно девочка просила седло починить. Вообще, металлические украшения мне помогает делать наш казак-ювелир Юрий Бахарев, а материалы закупаю на кожевенных заводах в Нижнем Новгороде, Ярославле, Рыбинске. В Тюменской области качество не то».
Сухоруков мастерил сбрую и шил попону для знаменитого рысака Сорренто, который доживал свои дни на Тюменском ипподроме. «Вот, – показал он на календарике, – узда с полудрагоценными камнями, а имя «Сорренто» на белом вышивала девочка Наташа».
Владимиру Никифоровичу очень хочется найти себе ученика и передать ему все премудрости шорного мастерства, но пока не выходит. «Много их было, но никто не приживается, потому что строго спрашиваю. Мне нравится, чтобы все было красиво и аккуратно, как на фабрике никогда не сделают… Вот у меня есть одна фабричная узда для образца. Металлические клепки заржавели, строчки кривые. Совсем не то. А на мою посмотрите – строчки ровные и клепки из нержавейки… Мне надо, чтобы человек душу вкладывал и шил еще лучше, чем я. Вот подрастет второй внук – Саша, буду его приучать».
Есть у Владимира Никифоровича любимая внучка Анюта. Дед мечтает, что когда-нибудь она станет наездницей, потому что из внучат Сухорукова к лошадям больше всех тянется. Может, потому что еще маленькая, а может, любовь к животным передалась от деда. Верю: она всегда будет любить лошадей.
***
фото: Владимир Сухоруков и Жарс; в своей мастерской.