Борис Паромов: «Художник должен быть свободным
Многие помнят прогремевшую зимой 2003 года выставку «Тюмень уходящая», что работала в областном музее изобразительных искусств.
Ту самую, нежно-акварельную, со снегами и цветущими садами на 150 полотнах. Эта коллекция работ, где запечатлены заповедные места и улочки Тюмени, врезалась в сердца горожан. Помнят, наверное, и автора этих полотен – высокого подтянутого мужчину с аккуратной седой бородой и внимательными глазами. Это Борис Паромов, член Союза художников России.
Мне никогда не доводилось бывать в мастерской художника, но все оказалось именно так, как я и представляла. Высокие потолки, четыре окна (два из них занавешены), кисти, грунтовка для холстов. Воздух пахнет красками – или показалось? В углу мастерской – кровать, художнику здесь приходилось не раз ночевать. В глаза сразу бросилось обилие синего цвета: все свободное пространство занимают картины из серии, которую Паромов называет «космизм». Все оттенки синего – от лазурного до почти черного.
«У меня тут все аскетично, – разводит руками Борис Иванович. – Как в армии».
А и замечательно, пусть будет аскетично, потому что и вязаные чехлы на креслах, и крохотный столик, за которым друзья художника иногда собираются вдесятером, и чай в пакетиках, и бублики в вазочке – все располагает к беседе.
***
Фрагменты биографии
Признаюсь сразу, все мои вопросы, составленные по схеме «родился, учился, женился», так и остались не заданными. Фрагменты биографии собираю по кусочкам. А в вопросах не возникло необходимости, потому что Борис Иванович начал беседу с места в карьер: он заговорил о том, кто такой художник.
«Художник должен быть свободным, – улыбаясь, сказал он, вслед за мной оглядывая свою мастерскую. – Свободным от всего: от денег, должностей, а подчас и от семьи. Какой же он художник, если не умрет в одиночестве на каком-нибудь чердаке? Но зато в окружении шедевров! Ведь творчество должно быть бесплатным, даже вопреки всякому смыслу».
Свобода всегда давалась Борису Ивановичу, как и любому другому творцу, с трудом. В Ханты-Мансийске, откуда художник родом, не всегда складывались отношения со школьными учителями, но помогал врожденный дар. Маленький Борис уже тогда рисовал все, на чем останавливался его взгляд. Иллюстрировал пушкинского «Евгения Онегина», делал наброски портретов одноклассников. Для этого периода характерен повторяющийся время от времени сюжет рисунков: Борис стоит у доски, а девочки-активистки из класса распекают его за какие-то провинности.
«Я был совершенно необразованным, диким, – рассказывает Борис Иванович, вынимая из большой папки сохранившиеся со школьных времен работы. – Не знал никаких художников, потому что время было другое, информации – никакой. Помню, как вообще впервые увидел картинку. У мамы на работе. Это были карандашом нарисованные яблоки в стеклянной вазе. Я очень удивился, как можно изобразить все эти завитушки на вазе!»
Учиться рисованию по-настоящему Паромов начал только после школы, переехав в Тюмень.
«Помню, как потряс меня Дворец пионеров, в котором я начал посещать класс педагога Герасимова. Даже Зимний дворец в Ленинграде не произвел на меня такого впечатления. После Ханты-Мансийска размеры Дворца пионеров и его колонны казались мне чем-то великолепным…»
В 16 лет Паромов уже участвовал во Всесоюзной выставке самодеятельных художников в Москве.
Был в жизни мастера и старый, построенный шведами город Выборг, что недалеко от Ленинграда, где он прожил год, и сам Ленинград, где начинающий художник стал посещать в качестве вольнослушателя Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени Репина.
***
История одной картины
Паромов был молод и стоял на распутье: становиться ему признанным общественностью художником, которому доверят портрет Ленина, или идти своей дорогой, исполняя то, что диктует сердце?
«В то время София Ротару пела песню о том, как у одной женщины не вернулся с войны сын, – вспоминает он. – Однажды женщина пришла в кинотеатр, где показывали военные хроники, и увидела своего умершего сына на экране, еще живым, здоровым. Вскочила с места и закричала».
Сюжет так запал Борису Ивановичу в душу, что десять суток он трудился над картиной «Крик». Полотно не сохранилось, остался только фотослайд, который заботливо сделал кто-то из друзей. Но даже не очень качественная фотография передает всю силу материнского порыва, беззвучного на полотне крика. Критики картину не приняли, сославшись на ее чрезмерную негативную энергетику.
«Картину я переписал», – признается Паромов и показывает окончательный вариант.
Это был первый и последний раз, когда художник исправлял уже написанное, потому что понял сразу, что после правки полотно потеряло свое внутреннее наполнение, сюжет перестал читаться.
«Я никогда не умел следовать общепринятым правилам. Коммунисты считали меня каким-то диссидентом, а я уверен, что художника, в первую очередь, делает мировоззрение. Он не должен стремиться к тому, что создают все вокруг. И меня никогда не интересовала живопись сама по себе, меня интересовал извечный вопрос: «Зачем жить?» Я знаю, что не могу на него ответить, но не ставить его перед собой тоже не могу, потому что важнее этого вопроса нет ничего».
***
Работа сегодня
«Сейчас я готовлю свою посмертную выставку, – говорит Борис Иванович и улыбается, читая в моих глазах удивление. – Ну, такую выставку можно создавать еще лет 10-15!»
Какой она будет, пока не знает никто, даже сам Паромов. Но без всякой секретности рассказывает, что сейчас активно изучает славянскую мифологию.
Кроме того, художник понемногу стал писать небольшие рассказы-воспоминания о своей жизни. А ему есть что рассказать. И о своей службе в погранвойсках на острове Хасан, и о творческих поисках, и о семье. У Бориса Ивановича двое сыновей: старший Станислав живет в Америке, младший Алексей пошел по стопам отца, он художник.
«Он лучший художник, чем я, – уверен Борис Иванович. – Во всех отношениях: моложе, сильнее, умнее, талантливее. Да и возможностей учиться у него больше, чем когда-то у меня».
А еще у художника целая семья учеников, которых он не только обучил, но и воспитал, работая в детской художественной школе № 1 имени Митинского. Они часто забегают в мастерскую учителя за советом, помощью или просто поболтать.
… Распрощаться было трудно, хотелось найти любой предлог, самую маленькую зацепку, чтобы еще ненадолго остаться в этой мастерской с высокими потолками и лавиной синего цвета, льющейся со стен.
Такой уж человек – Борис Иванович Паромов. Искренний и бескомпромиссный.
***
фото: Борис Паромов в своей мастерской.