Бои местного значения
Я училась в хорошей школе. О своих учителях и сегодня вспоминаю с теплотой. Но даже в самой лучшей школе, как и в самой благополучной семье, все равно есть свой скелет в шкафу. Впрочем, надо ли вспоминать «дела минувших дней, преданья старины глубокой»? С тех пор прошло много лет. Изменилась страна, изменилась система образования. На смену учителям советской закалки пришло новое поколение, сформировавшееся в другую эпоху. Однако я убеждена, что и сегодня в школах имеет место тихое противостояние учителей и учеников, льются невидимые миру слезы, которые лишь иногда в особо трагических случаях становятся достоянием общественности. И тогда поднимается пресса, издаются приказы и следуют оргвыводы. Об этом противостоянии не всегда подозревают родители. Но, даже узнав о нем, мы, как правило, не хотим бороться, считая, что активное сопротивление усугубит и без того нелегкие взаимоотношения ребенка с учителями.
Несколько сюжетов.
Лена
Десятилетняя Лена не ладит с классной руководительницей. Что называется – не сошлись характерами. Учителя любят послушных и покладистых детей – Лена чересчур независима и самостоятельна.
В школе положено сдавать деньги на подарки: раз в полгода всех именинников в классе дружно поздравляют. Но мама Лены забыла вовремя сдать злополучный «полтинник». В третьей четверти, а день рождения у девочки в марте, учительница ей об этом напомнила. Напомнила, заметим, Лене, а не ее маме.
– Если ты не сдашь деньги, не получишь подарка!
– Ну и не нужен мне ваш подарок! – тут же ощетинилась Лена.
Деньги, впрочем, она у мамы попросила и получила их незамедлительно. В конце учебного года на последнем классном часе поздравляли именинников. Всем вручили подарки. Всем… кроме Лены.
– Ты же сама отказалась! – пояснила учительница ошеломленной такой несправедливостью девочке. – Твои деньги я отдала в фонд класса.
Домой Лена прибежала в истерике, заявив, что в школу больше не пойдет. Мама решила не спускать это дело на тормозах. Позвонила учительнице:
– Если вы не знали, как поступить в этой ситуации, — сказала она, — вы должны были позвонить мне, а не оскорблять ребенка на виду у всего класса. К тому же деньги были сданы именно на подарок, и кто вам позволил самовольно распоряжаться ими?!
– Но она же сама отказалась! – объяснение в устах взрослого человека звучало, по меньшей мере, нелепо.
Товарно-денежные отношения пришли и в школу. Мы вынуждены с этим мириться, но возмущает одно: почему денежные вопросы учителя предпочитают обсуждать с детьми, а не с их родителями?
Преследование «неплатежеспособных» учеников – явление настолько распространенное, что на него уже практически никто не обращает внимания. С ним сталкивался каждый родитель. Не обошла эта доля и меня. На родительском собрании нужной суммы в кошельке не оказалось. Потом как-то забылось. Вспомнилось, когда классная руководительница оставила мою дочь после уроков – мыть полы, как злостную неплательщицу. Та, естественно, отказалась. На возмущение учительницы ответила фразой, которой я ее научила: все денежные вопросы решайте с моей мамой!
Деньги я заплатила на следующий день, хотя и не считаю, что была обязана это делать. Заплатила лишь для того, чтобы оставили в покое мою дочь. А учительница, кстати, мне так и не позвонила.
Родители вообще зачастую просто откупаются от проблем, которые могут возникнуть у детей в школе. Платят, даже если не согласны, даже если нет лишних денег. За ремонт класса, за покупку оборудования, на подарки учителям ко всем праздникам и дням рождения. Не дай Бог, не заплатишь – потом все аукнется!
Девятиклассники сдавали экзамены. С родителей собрали деньги на цветы и подарок классной руководительнице и отдельно – на цветы и питание для учителей, которые будут проверять экзаменационные работы. Разве это не нонсенс – кормить обедом за счет родителей людей, которые выполняют свою (!) работу?! Причем деньги собирали не маленькие – по 460 рублей с носа. В классе – 35 человек. Всего пять девятых классов. Каким же обедом, в каком ресторане и какое количество народу можно накормить на эти деньги?!
Не сдать нельзя – круговая порука. «Я заплачу за вас, – доверительно говорит по телефону «классная» – научилась-таки! – только вы мне эти деньги верните!»
Я понимаю, что это шантаж чистейшей воды, но… Это моя девочка сдает экзамены! И я хочу, чтобы она их сдала. И плачу за ее и свое спокойствие…
Маша
В школах любят умных детей. Талантливых. Ну, или, во всяком случае, способных. Если ребенок, не дай Бог, не соответствует этим требованиям – полностью или по каким-то отдельным предметам, на него не только махнут рукой, но и, такое у меня впечатление, делают все, чтобы он уже никогда не вылез из той ямы, в которую попал либо из-за отсутствия способностей, либо по причинам субъективного порядка.
У семиклассницы Маши по русскому языку четверка. К тому же Маша остра на язык, таких не любят. Где и когда пересеклись Маша и «русичка», теперь уже никто и не вспомнит, но учительница встала в позу: «Пятерку я тебе не поставлю!» – пообещала она однажды и слово свое держит. Черт бы с ней, с учительницей, да и с пятеркой тоже, но по остальным предметам Маша – отличница. Четверка по русскому действует Маше на нервы. «Может, сходить, поговорить с учительницей? – вздыхает мама и прикидывает: какой подарок сделать «русичке», чтобы это не выглядело взяткой?»
Юля
У девятиклассницы Юли другая проблема – математика. Где-то что-то пропустила. С четверки съехала на тройку, потом перешла в новую школу, но и там на каждой контрольной по алгебре стала получать двойки. Дополнительные занятия с учительницей ничего не дали: знаний не прибавлялось. «Она у вас «нулевая», – сказала учительница математики».
Юля пошла заниматься с репетитором, которого срочно нашли среди знакомых. «Откуда у нее двойка? – позвонила вечером маме репетитор, – У нее знания, близкие к четверке. Она просто боится ими пользоваться! Это психологический барьер!»
Через месяц Юля принесла первую четверку за контрольную по алгебре. Экзамен, правда, сдала на «три», хотя и решила восемь заданий из десяти. Но мама была счастлива. Осталась только заноза в сердце…
Кстати, когда у Юли начались трудности с математикой, завуч начала задавать маме недвусмысленные вопросы: а куда вы собираетесь после девятого класса?
– В школу! – отрезала мама. – И даже не думайте, что будет иначе!
Троечники школам не нужны. Они, словно камень на шее, тянут вниз показатели успеваемости и сдачи ЕГЭ. Где-то просто не принимают заявления от бывших девятиклассников, мотивируя сложностью учебной программы. Где-то уговаривают родителей забрать документы из школы. В этом не признается ни один директор, но практика существует.
Знакомый журналист как-то пожаловался: дочь закончила девятый класс на тройки. Из школы звонят, требуют забрать документы. Как быть? В колледж идти она не хочет, в другую школу не берут – своих троечников хватает. Пришлось объяснить, что никто не вправе заставить ученика и его родителей забрать документы, если ребенок хочет продолжать обучение в десятом классе. Нужно просто придти в школу и написать заявление.
… В этом году девочка закончила одиннадцатый класс. Поступила в ТГНГУ, правда, на заочное отделение, учить ее на дневном у родителей-журналистов нет средств.
Денис
Вот вам еще одна правдивая история. Восьмиклассник Денис прогулял уроки. Один день, два… На третий испугался, что учительница пожалуется родителям и тоже не пошел. Как и на четвертый, и на пятый… И гулял до конца месяца. Никто, включая классного руководителя, ни разу не позвонил к нему домой, не узнал, в чем причина столь долгого отсутствия мальчика в школе! В результате Денис здорово отстал, начались двойки, проблемы с учителями. Конфликт нарастал. Из тихого, беспроблемного до той поры троечника начали делать социально опасную личность. Парня провоцировали на конфликт – он в долгу не оставался. Выделывался, как мог. В конце концов, дошло до того, что директор школы в прямом смысле слова сфабриковала против ученика дело о наркотиках. И поставила об этом в известность родителей. «Я делаю это, – сказала она, – чтобы иметь возможность исключить вашего сына из школы». Мама в ответ написала заявление в прокуратуру. Но из школы пришлось уйти…
И другие…
Вы никогда не обращали внимания на странный факт: на рынке любых услуг действует принцип «клиент всегда прав», и любая организация всегда стремится создать условия, при которых потребителю услуг будет максимально комфортно их «потреблять». Школа – тоже производитель услуг. Особых, образовательных, духовных, если хотите, но все-таки услуг. Однако школа принцип «клиент всегда прав» отрицает. Действует презумпция виновности ученика – всегда и во всем. В конфликте учителя и ученика всегда прав учитель…
Директор одной из тюменских школ заявила маме нерадивого ученика: «С вашим мальчиком не могут справиться четырнадцать педагогов от тридцати до пятидесяти семи лет!». Мальчик, кстати, не пил, не курил, не дрался, не хулиганил, не имел приводов в милицию, просто плохо учился и дерзил учителям. Да, неприятно, но, тем не менее, не безнадежно. «Вы поняли, что вы сейчас сказали? – переспросила мама, – Вы расписались в полной педагогической несостоятельности своего коллектива: четырнадцать педагогов не могут найти подход к одному тринадцатилетнему ребенку!» Дело было на комиссии по делам несовершеннолетних. Комиссия зашлась в хохоте. Потом зам. председателя – юрист с двадцатипятилетним стажем, отвел маму с сыном в сторону: «Забирайте своего мальчика из этой школы. Они его угробят!»
Мы все в определенном смысле приносим себя в жертву своей работе. И, наверное, учителя в особенности. Но при чем здесь дети?!
Учительница русского языка «достала» учеников своими комплексами. Она говорила им, какие они тупицы. Она объясняла детям, какие ничтожества их родители, ничего не достигшие в этой жизни… Родители долго не желали обострять отношения. Наконец, две мамы не выдержали и поставили в известность завуча, предупредив, что готовы обратиться за помощью в гороно, если не будут приняты соответствующие меры.
Завуч меры приняла. С учительницей русского языка поговорила, а заодно назвала фамилии недовольных. Надо ли говорить, что с этого дня девочки стали мишенью номер один. Нет, учительница их не оскорбляла. Она просто цеплялась к ним по каждому поводу. Девочки от такого «внимания» рыдали, но мамы разводили руками – формально придраться было не к чему. Ну, в самом деле, не придешь же и не скажешь: прекратите делать замечания моей дочери!
… Все истории, рассказанные мной, абсолютно реальны и произошли с детьми близких мне людей. Отдавая дань тем, кто работает по призванию, вкладывая в работу душу и знания, понимая, что школьники во многом «испорчены» рынком и прочими социальными обстоятельствами, не могу не отметить, что школа сегодня – это место, где разворачиваются тихие, незаметные, но выматывающие душу и нервы «бои местного значения».
Но не говорите, что учителям надо ставить памятники за то, что «каждый день они идут, как в атаку, как на минное поле, за мизерную зарплату сражаться с учениками». Ученики – не вражеские солдаты. Они – наши дети.
***
От редакции.
Несколько школьных историй. Никаких обобщений – просто частные случаи. Но если хорошенько задуматься, из чего состоит наша жизнь? Из частных случаев.
Мы попросили прокомментировать эту публикацию известного и авторитетного в городе педагога, в недавнем прошлом – директора лицея N 34, а ныне ректора института развития регионального образования Ольгу Ройтблат.
– Это реальная картина, которую можно видеть в сегодняшней школьной жизни, – сказала Ольга Владимировна. – Но я думаю, что автору и ее собеседникам не повезло. Недавно по инициативе Всероссийского педагогического собрания была запущена анкета, на которую получены свыше одиннадцати тысяч ответов тюменских родителей. Часть из них уже обработана. И справедливости ради, скажу, что 67 процентов ответивших на анкету «удовлетворены работой школы», в которой учатся их дети. А свыше половины считают, что в их школе «профессионализм учительского состава – высокий». Однако это не отменяет проблемы, о которой говорится в газете. Учителя, о которых рассказала Елена Денисова, в трудных случаях, видимо, выбирают простейший вариант. Гораздо сложнее – найти подход к ребенку. Именно в этом должны проявиться амбиции педагога. А найти подход можно к каждому, надо только захотеть. Проблемы можно было снять в самом начале, но никто не попытался это сделать. Учитель по определению должен быть великодушен, в нем должно преобладать желание помочь ученику… Я перечитываю то, что случилось с Леной, Юлей, Машей и Денисом и вижу, что во всех этих сюжетах учитель больше думает о своем самолюбии. Здесь абсолютно отсутствует уважение к личности ребенка и мало уважения к себе, к своим коллегам. Это так знакомо и так печально.
***
фото: