Свадьбы не будет
В театральной афише ноября сошлись две истории о несостоявшемся сватовстве, «Женитьба» и «Свадьба Кречинского». «Женитьбу» привозил театр русской драмы из Стерлитамака, «Кречинского» – тобольский театр драмы.
Куда приводят мечты Пьесу Гоголя поставил режиссер Игорь Черкашин. Критики, видевшие спектакль вскоре после премьеры, говорили, что он насыщен оригинальными идеями, что режиссер «не использовал ни одного намозолившего глаз зрителя трафарета».
С премьеры прошло больше четырех лет. Некоторые из идей Игоря Черкашина растворились в работах других режиссеров и уже не кажутся оригинальными, однако это не мешает оценить достоинства постановки.
Помехой стало другое: сбой темпа и плохой звук. Актеры играли словно сквозь вату. Чуть ли не разжевывали эпизоды, понятные без дополнительной подсказки, а часть текста, важную для смысла, заглушили. То же самое произошло с другими спектаклями гастрольной афиши, «Иваном Седьмым» и «Хапуном».
Не знаю всех сложностей, с которыми столкнулись гости из Стерлитамака, но две очевидны. В зале тюменского театра драмы плохая акустика, это часто подводит гастролеров, да и хозяевам тоже не всегда удается преодолеть звуковые ямы. Вторая сложность связана с публикой. Большую часть составили случайные зрители, привычные, судя по их поведению, к стадионам, а не к театру.
Лаконичное художественное оформление задает условную среду (художник Виктор Хлыбов). Только из текста можно узнать, что персонажи «Женитьбы» живут в Петербурге, легко представить, что города нет, поскольку действие сосредоточено в комнатах. Но комнат тоже нет, они тоже условность, обозначены двумя-тремя предметами мебели, по бокам ряды рам, занавешенных белыми шторами. Люди проходят в рамы, раздвигая шторы, это иллюзия анфилад с высокими белыми дверьми.
Петербург – фон, нарисованный задник, часть которого заключена в резной золоченый багет. Светотени обманывают глубиной, ложной перспективой, картина подобна грезе о несбыточном. Хорошо бывает в сумерках вглядываться во мнимую даль, воображать, как идешь по улице, скрываешься под сенью дерева, заворачиваешь за угол дома…
Спектакль наполнен атмосферой мечтательности. Подколесин век бы провел, не выходя из дома, если бы его не вытолкал Кочкарев, озаботившийся вдруг устройством личной жизни товарища. Агафья Тихоновна 27 лет жила в девицах и еще столько же готова пробыть в приятном предвкушении свадьбы, вылепливая идеальный образ мужа (в спектакле Агафья Тихоновна – скульптор, мнет глину, формируя бюст воображаемого избранника).
Смешное не педалируется, хотя комичных моментов немало. Особенно хорош Яичница в исполнении Константина Хотяновского, откровенно гротесковый, однако без перехлеста в балаган.
Во всем ощущаются сдержанность и, что удивительно по нынешним временам, целомудрие. Постановщики обычно утрируют робость перезрелой невесты Агафьи Тихоновны и ее траченных молью женихов, поводом к шутке становится девственное невежество людей, доживших до морщин, седин и лысин. В этой «Женитьбе» издевательские ноты звучат в музыке (автор Игорь Лебедев), но они не проявились в игре, публике разрешено сочувствовать и умиляться, более того, ее побуждают к сочувствию.
Объяснение Подколесина с невестой выплетается тонкой нежной нитью, которая вот-вот оборвется, но не обрывается, и зритель рад благополучному завершению разговора.
Подколесин Сергея Дербенцева – маленький, рыжий, нелепый, но милый, как ребенок. Можно поверить, что он понравился Агафье Тихоновне, высокой, статной и красивой.
Да, Агафья Тихоновна здесь такая, какую редко увидишь в «Женитьбе». Светлана Гиниятуллина прекрасна не только внешностью, она обладает сценическим обаянием. Назначение примадонны на эту роль совсем не случайно. Невеста, которая, казалось бы, должна быть окружена первосортными самцами, выбирает мужа из женишков, тех, кому в других домах отказали. Но она не замечает их убогости! Смотрит сквозь и мимо, вся в мечтах. У нее от волнения перехватывает горло, она тоненько всхлипывает, быстро смущается. Это возвышенная, небесной чистоты, женщина.
И надо же, чтоб именно ее, великолепную, бросил жених.
Агафья Тихоновна раскачивается на раме под перебранку свахи и Кочкарева, под глазами у нее черные разводы; белые шторы развеваются свадебной одеждой, рукавами трагического Пьеро. Звучит вальс, шарманка обманного счастья, и на излете тают детские голоса.
Поучительный анекдот Михаил Поляков задумал поставить в тобольском драмтеатре трилогию Сухово-Кобылина. Первую часть, переименованную из «Свадьбы Кречинского» в «Кречинского», тоболяки показали на сцене ДК «Железнодорожников».
Не только название сокращено, пьеса тоже. Спектакль в двух действиях идет едва ли полтора часа, не считая антракта. Короткий спектакль – радость зрителя. И все-таки, мне кажется, Поляков чрезмерно ужал текст, некоторые роли сведены к функциям, исполнителям этих ролей нечего играть, достаточно выйти на сцену и сказать несколько фраз, необходимых для законченности сюжета. Это напоминает дайджест, адаптацию русской классики для иностранцев, изучающих русский язык.
«Кречинский» перекликается с «Игроками», первой работой Михаила Полякова на тобольской сцене. Герой – картежник, у его товарища короткие брючки, как у одного из персонажей «Игроков», интерес сосредоточен на финансовой афере. И здесь тоже ощущается вакуум, пустая жизнь, посвященная бессмысленному занятию.
Кречинский (актер Евгений Пономарев) хочет жениться на богатой дурочке, чтобы избавиться от долгов и получить средства для игры. Но поскольку с долгами надо рассчитаться немедленно, он выманил у невесты булавку с брильянтом, за булавку получил деньги у ростовщика, однако подменил настоящую драгоценность фальшивой, на этом-то его, подлеца, и поймали, свадьба расстроилась.
История рассказана увлекательно, ясно, искрит остроумием, актеры, которым есть что играть, играют хорошо, Михаил Поляков недаром славится своим умением работать с актерами. Звездой постановки вновь стал Сергей Радченко, замечательный Расплюев: дурашка, простак в оруженосцах у циника, деньги любит, но тоже простодушно, его увлекают яркие бумажки. Расплюев не то чтобы ребенок, он недоразвитый взрослый, только совсем наивные люди, наподобие отца невесты Муромского (Анвар Гумиров), способны принять его за состоятельную и самостоятельную личность.
Маленький шедевр – роль купца Щебнева в исполнении Василия Микульского. Молодой купчик похож на современного дельца, аккуратно одет и пострижен, глаза умные, повадки уверенные, он уже не ради выгоды действует, ему нравится поиграть на нервах, «выбить» деньги из чистого азарта.
В спектакле царит легкое отношение к деньгам, интрига закручена вокруг них, но на самом деле никто их не ценит. Музыкальный рефрен «Кречинского», ария Мефистофеля, звучит неуместным назиданием, пыльной моралью поверх занятного анекдота. Если здесь подразумевалась издевка, то она не прочитывается.
***
фото: сцены из спектакля «Кречинский».