Столетие – в одиночестве
Век назад родился великий геолог Николай Ростовцев
Окончание. Начало в N 193. Однако Николай Никитич Ростовцев уже тогда выламывался за рамки общепринятой научной парадигмы. Его прозрения заставили ученых пересматривать стереотипы. В этом смысле можно и нужно говорить об уроках Ростовцева.
Один из них касается старых упреков в том, что, дескать, опорные не открывали месторождений. Исключения – Березовская и Тазовская скважины – это, дескать, случайность. Но вот свидетельство Ивана Нестерова: «Ростовцев часто повторял: главная наша задача – не попасть в месторождение». Парадокс? Ничего подобного! Вот ударил фонтан в Березово, и в короткие сроки здесь были сконцентрированы огромные ресурсы, пройдено около сотни скважин. Ведь геологический главк отчитывался в первую очередь метрами проходки, количеством структур, наконец – приростом запасов, но не обильной информацией о строении недр, которая была нужна ученым. Другая опорная, Тазовская, дала газ из сеномана, с глубины более 2000 метров, хотя была спроектирована почти до фундамента, на 5000 метров. Проектной отметки она так и не достигла – зачем, если и так фонтан ударил? «Вся технология разведки и разработки месторождений в мире – от нижних горизонтов к верхним, – говорит Нестеров,–амышли наоборот. Поэтому и до валанжина добрались много позже».
Еще дальше идет Р.М. Бембель: «Хотя Ростовцев формально принадлежал старой школе органического происхождения углеводородов, однако, многие его прозрения указывают, что он, может, интуитивно догадывался: углеводороды образуются не только в тонких слоях вблизи поверхности, но, главным образом, – в мантии. Потому ее и нужно изучать. Недаром он частенько повторял нам, молодым: «Ищите, откуда берется так много водорода! Поймем это – разгадаем и механизмы образования углеводородов».
Ростовцев был из числа широко образованных ленинградских интеллигентов и, наверняка, знал о теории дегазации Земли академика В.И. Вернадского. «По высказываниям Ростовцева я понимал, – говорит Бембель, – что он разделяет и концепцию образования нефти по Менделееву, которая, по сути, органическая. Ведь все углеводороды – это органические вещества, неорганической нефти не бывает. И только ее малая часть образуется по Губкину, в верхних слоях, от животных и растительных остатков. Так что неорганической менделеевскую теорию назвали искусственно. Основная же масса нефти, газа, да и других ископаемых появляется вокруг и внутри каналов, так называемых геосолитонов, по которым сверхмощная энергия ядра Земли, а также водород уходят в космос. По дороге водород вступает в реакцию с углеродом, получаются нефть, газ». Причем, процесс этот непрерывен, а значит и запасы углеводородов не конечны, они постоянно пополняются, и не в историческое, а в реальное время. К слову сказать, об этом пишет в своих статьях И.И. Нестеров, только механизмы воспроизводства углеводородов у них с Бембелем разные. Пока…
В научном смысле, утверждает Р. Бембель, одно березовское открытие окупает весь ПОБ. Ведь что показало исследование недр в этом месте с помощью технологии ВОС (высокоразрешающей объемной сейсмики)? То, что газ получен из узкой субвертикальной структуры в трещиноватых гранитах! В гранитах! Как в них появились трещины? После того, как из ядра Земли сквозь граниты прошла могучая энергия геосолитона. Причем, коллекторские свойства трещиноватых гранитов куда как выше, нежели песчаников. В других местах сейчас получают углеводороды из зеленокаменных пород – сильно измененных переплавленных гранитов. Но дальнейшие исследования на Березовской скважине тихо прикрыли, хотя ее можно было использовать как естественную лабораторию. Почему прикрыли?
– Потому, – считает Бембель, – что результаты не вписываются в традиционную модель образования углеводородов. Эта тайна сокрыта в мантии Земли. И я уверен, что в районе Березова еще обнаружат мощные месторождения, только искать их нужно с помощью ВОС высокой кратности. Эта технология позволяет, как приговаривает Жванецкий, работать тщательнее. Не зацикливаться на стратиграфии, не отслеживать один пласт от Урала до Енисея, как традиционалисты, а прощупывать недра в интервале считанных десятков метров, работать мелкоскопом, искать эти самые субвертикальные структуры или трубки, в том числе – в твердых породах. Диаметр этих трубок по геологическим меркам невелик, несколько сот метров. И если бурить скважины даже через 1-2 км, в трубку не попадешь. А ВОС вместе с технологией 3D показывает эти трубки как на голографической картинке. Остается снайперски попасть в них при бурении, что уже и делают.
Открытие крупнейшей в мире нефтегазовой провинции в Западной Сибири – это практический результат реализации плана опорного бурения. А березовский феномен, по мнению Бембеля, – главное научное открытие в рамках ПОБ, начало новой парадигмы. Жаль только, что осмысление его широкими научными кругами задерживается уже более полувека.
Другую загадку Бембелю – и опять на всю жизнь – задал Ростовцев в связи с Уренгоем. Николая Никитича смутила необычная конфигурация структур: прямо Монбланы какие-то. Он заподозрил, что в связи с этим запасы месторождения сильно завышены и поручил Бембелю разобраться. Поработав на месторождении, Роберт Михайлович понял, что тамошние геофизики не учли одной тонкости: скорость прохождения сейсмоволн в мерзлоте почти вдвое выше, чем в обычных грунтах. При этом высота залежей завышается вчетверо, а запасы – на два порядка. Ну а толстенную мерзлоту над сводом месторождения образовало мощное выделение газов. По краям же мерзлоты либо нет, либо она тонкая. Ростовцев согласился с выводами Бембеля, однако спросил его: почему над сводом – мерзлота мощная, а по краям ее почти нет? «Вы, – сказал своему сотруднику Ростовцев, – затронули нечто интересное».
– Благодаря вроде бы простому вопросу Николая Никитича, – говорит Бембель, – я долгие годы занимался этим физическим явлением. Теперь есть основания говорить о механизмах термодинамики реальных газов, которые в условиях Севера, где преобладает метан, создают мерзлоту. То есть, она имеет геологическое происхождение, связанное с дегазацией Земли, а вовсе не с изменением климата. Более того, сейчас можно утверждать, что сам климат во многом связан с дегазацией Земли.
Вот в какие глубины – в прямом и переносном смысле – заводят простые вопросы Ростовцева.
… Каюсь, заголовок статьи отчасти провокационен. Ростовцев формально вроде бы не обделен: получил Ленинскую премию, орден Ленина, другие награды. Время от времени о Николае Никитиче, истинном первооткрывателе огромной нефтегазоносной провинции, вспоминают. Но не так часто, не так торжественно, как о других геологах, людях, безусловно заслуженных, но калибром куда как меньше. Да и покинул он ЗапСибНИГНИ не по своей воле, было ему только 64 года, и он мог бы еще плодотворно работать. А главное – многие научные озарения Ростовцева еще ждут исследователей с новым мышлением.
***
фото: Николай Ростовцев.