Бессмертная душа Галины Тимофеевны
В кабинете у сестры милосердия и руководителя общественной организации «Будущее начинается сейчас» Галины Паршуткиной много фотографий знакомых ей батюшек, красный угол и стопки документов.
Рядом со всем этим на закрытом пианино стоит рисунок Владимира, сына одной сотрудницы -десять лет назад он узнал, что Галина Тимофеевна получила звание Дон Кихота от «Тюменского курьера», и нарисовал ей поздравление. А на подоконнике стоит статуэтка Дон Кихота (уже, правда, однорукого), подарок нашей редакции. Но для меня настоящий Дон Кихот сидит за рабочим столом и показывает фотографии на мониторе.
Галина Тимофеевна закончила академию культуры и искусств, отец ее прочил в корреспонденты, но она была влюблена в музыку, сейчас по выходным поет в церковном хоре, а еще пишет рассказы-воспоминания о своих пациентах и посетителях благотворительной столовой. Она нарочно ничего не приукрашивает и пишет о них как есть. Об их тяжелой жизни и возрождении, в котором они принимают свои недостатки и начинают тянуться к жизни.
Галина Тимофеевна знает, что люди могут считать ее попрошайкой. Мне кажется, ее это задевает, но упоминает она об этом без обиды. Ходит на исповедь, где ей повторяют из раза в раз: «Не для себя ведь просишь!» И она успокаивается. Ночует Галина Тимофеевна время от времени прямо у себя в кабинете. Шутит, что у себя дома она уже гость. Почему-то считает, что недостаточно внимания уделяла своим дочерям Маргарите и Яне, но те ее любят и считают лучшей мамой, которая смогла научить их самому главному — любви к ближнему. Старшая дочь связала жизнь с помощью бездомным животным и работает в группе «Потеряшки», в Хакасии, откуда они родом. Одно время, рассказывает Галина Тимофеевна, Яна могла 18 кошек взять на передержку.
Но дети выросли, и делом всей жизни их матери была и остается богадельня. И те люди, что ее наполняют. Например, Эмма. В ужасном состоянии, изможденную, ее перевели из больницы к Галине Тимофеевне в центр доживать последние дни. Но Эмма неожиданно для всех начала поправляться — заново учиться есть и ходить. Eе, как и всех других, мучило прошлое настолько, что однажды ее застали с самодельной петлей на шее, которую затянуть у нее не было сил. Но время, судя по всему, лечит. Эмма стала одной из первых, кто уехал жить в дом-интернат для инвалидов. Что с ней сейчас, Галина Тимофеевна не знает.
— Вы не поддерживаете связь с теми, кто отправился в дом-интернат?
— А с какой целью? Чтобы узнать, жива она или нет, худо ей там или хорошо? Знаете, если поднимать этот вопрос, то администрация дома-интерната может подумать, что мы им не доверяем. Да, мы привязываемся к пациентам. Помню, у нас был Витя — мы открыли для него токарную мастерскую, — и Галина Тимофеевна указывает на подставку для цветов, которую тот вырезал. — Но пришла на него путевка. Никто не хотел расставаться, но в итоге отправили его в дом инвалидов. Мы позвонили туда, попросили оставить еще чуть-чуть его у нас, пусть числится там, но будет тут, с нами. Но директор дома разозлилась: «Он только начал привыкать жить у нас. Зачем травмировать его психику?» И я поняла тогда, что она права. Так и с Эммой — ей было хорошо у нас, и нам с ней было хорошо.
В следующем рассказе Галина Тимофеевна вспомнит Валерия, который боялся уходить (в стационаре никто не использует слова «смерть» или «умирать») в одиночестве, и тогда с ним до конца оставалась психолог Наталья Ученова.
— Это не формальность — подать последнюю кружку воды. Человеку тяжело оставаться одному на краю жизни, -говорит Галина Тимофеевна. — Eще епископ Тихон говорил: «Вы не представляете, каким вы делом занимаетесь. Кто черпает из-под своего ближнего нечистоты своими руками, тот черпает для вечности золото. Это ваша белая одежда». Мы ничего с собой не возьмем — ни квартиру, ни машину. Ничего, кроме своих добрых дел.
И много кто спрашивал Галину Тимофеевну о том, надо ли ей это вообще. «Что отдал, то твое» -цитирует она. Откуда силы берутся, она не знает, но продолжает жить так, как живет.
Она нередко задумывается о том, сколько еще сможет руководить. «Сейчас мне 62 года, а потом еще десять лет и семьдесят, а там и восемьдесят — свои бы ноги держали». Три года назад она перенесла инсульт и сейчас помимо работы три раза в неделю ходит в спортивный зал, чтобы поддерживать здоровье. Но ей кажется, что скоро все изменится.
Вместе с благотворителями часто в стационар приходят и их дети. Они с малых лет видят, что не ко всем жизнь была добра и не каждый живет и умирает в кругу своей семьи. Это учит их ценить то, что у них есть. И, быть может, в будущем они тоже посвятят жизнь помощи другим.
— Знаете, эгоистичная позиция «жизнь так коротка — нужно брать от нее все» выхолащивает. Когда жизнь не только в горизонтали материальных благ, но и в вертикали, то именно тогда она наполнена смыслом. У меня в детстве были вопросы: «Мама, мы все умрем? Будет солнышко, будет травка, а меня не будет?» Я не понимала этого, пока не пришло осознание, что тело умирает, а душа бессмертна.
***
фото: Галина Паршуткина со статуэткой и грамотой Дон Кихота.