Музыка войны и мира
4 марта в Большом зале Тюменской филармонии звучала страшная и величественная музыка — выступал ансамбль «Камерата Сибири».
Исполнялись произведения композиторов XX века — века головокружительных взлетов и тяжелых страданий человечества. Особенность концерта еще и в том, что он состоялся в год столетнего юбилея Дмитрия Шостаковича. Не удивительно, что музыканты «Камерата Сибири» особое внимание уделили именно его музыке.
Оркестр начал свое выступление с фрагментов из знакового произведения Шостаковича — Четырнадцатой симфонии. Этот шедевр композитор писал, будучи уверенным в своей скорой смерти, и тема гибели проходит через всю симфонию. Смерть здесь явилась нам во всех ее ипостасях: гибель солдата на войне в части, озаглавленной «Начеку», смерть отвергнутого влюбленного — в «Сердце», трагедия непризнанного гения — в «Смерти поэта», и завершающая часть — «Всевластна смерть» — говорила о фатуме и неизбежности. Антон Шароев, дирижер и руководитель «Камерата Сибири», рассказывал о катарсисе, просветлении, которые наступают в финале этой симфонии. Замечу, что переводы стихов Аполлинера «Начеку» и «Сердце», сделанные Кудиновым — именно их использовал Шостакович в Четырнадцатой симфонии — считаются откровенно слабыми. Но гений композитора вдохнул в них особую силу, и они звучат так, что мороз пробегает по коже. Смерть всегда была спутником человека, но никогда не была такой бессмысленной, как в XX веке, когда произошли две мировые войны.
Хочется сказать и несколько слов о певице, исполнявшей вокальные партии — солистке столичной «Геликон-оперы» Eлене Шароевой, дочери руководителя «Камерата Сибири». Может, каких-то особых вокальных изысков мы и не услышали, но Eлена «брала зал» артистизмом. Я не видел ее в других, более светлых, образах, однако страдание она показала убедительно.
Далее прозвучали два произведения, написанные непосредственно в годы Второй мировой войны: фортепьянная соната Прокофьева, которую исполнила солистка Тюменской филармонии Мария Блажевич, и дивертисмент Бартока для струнных инструментов. Они оказались самыми удачными номерами этого концерта. Оба произведения говорят о войне, страданиях, мире, который, кажется, никогда больше не наступит. Когда я слушал Бартока, то невольно вспоминал о последних днях жизни Стефана Цвейга, разуверившегося в том, что война когда-либо закончится вообще…
В завершение темы войны ансамбль исполнил еще одно произведение Шостаковича — «Памяти жертв фашизма», в котором явственно слышались мягкие еврейские мелодии, тонущие в жестких, металлических нотах агрессии и насилия. Ужасная, не поддающаяся объяснению, трагедия Холокоста выражена здесь остро, образно и правдиво.
Искусство необходимо, чтобы историческая память жила. И именно за этим оркестр выходит на сцену, живописец встает к мольберту, а писатель садится за пишущую машинку. В этом тайна искусства и смысл прошедшего концерта.