Армия «та» и «не та»
Как часто приходится слышать, что армия теперь — не та. А какой она была, когда была «та»? Какой она вспоминается военнослужащим, носившим форму «той» армии? Какой представляют ее себе нынешние школьники, организованно пришедшие на встречу с человеком, «знающим военную историю»?
Хорошо бы они представляли себе войну не в грохоте отлаженной техники, не в блеске танковых гусениц, не в парадном марше щегольски экипированных полков. А такой, какой она была на самом деле. Трагической и уставшей на кровавом пути от Буга до Волги. На тягостном пути отступлений и потерь, когда только и могли родиться строки о том, что «война — совсем не фейерверк, а просто тяжкая работа, когда, черна от пота, вверх ползет по пахоте пехота…»
Хорошо и точно сказал тот погибший в бою поэт: война как пахота. Потому что и армия наша была в массе своей — крестьянской, мужицкой. Как сказал, вздыхая, доживший до наших дней ветеран: «Я не служил, я — воевал». Да, солдат по-мужицки терпеливо вынес все, что выпало на его долю. Окопы, бомбежки, страшную тишину перед рассветом, которая порой страшнее бомбежки. Вязкую, неподъемную штыковую атаку. И снова окопы, блиндажи, переправы…
Заканчивался бой, и столица салютовала героям. Но солдат не слышал этого салюта, он спешил спать, спешил наспаться про запас. До новой команды — вперед!
В солдатской судьбе пуль и осколков было много, а медалей — мало. С какой стороны ни посмотри, но в мирное время старые солдаты получили больше наград, чем за те бои, где они рисковали жизнью своей.
Не станем судить, насколько это справедливо. Впрочем, это только политики делят войны на справедливые и несправедливые. Война несправедлива по сути своей. Потому что отнимает жизнь у самых храбрых — в первую очередь. Потому что не щадит ни своих, ни чужих. Ни старых, ни малых. Особенно малых.
А потом наконец наступает долгожданный мир. Великие полководцы сочиняют книги о своих великих победах в величайших сражениях. И щедро делятся славой с безымянными рядовыми. Но кто в состоянии увидеть картины боев, что до сих пор вскипают в солдатских снах? Они-то, солдаты, — во снах своих — до сих пор поднимаются в атаку, до спасительного рассвета прячутся от вражеской пули за крохотный бугорок земли, хоронят друзей… А проснувшись, порой даже сами не верят, что остались живы.
Eсли бы эти чувства положить на бумагу, бумажные листы тотчас почернели бы и обуглились. До сих пор на просьбу «Расскажи!» солдаты еще отвечают, что не хотят вспоминать. Это их боль, это их раскаленные воспоминания, которые, обращаясь в слова, обжигают губы и язык.
Наша нынешняя армия выросла, вышла из той, крестьянской, победной, армии-мученицы, армии-победительницы. Нет армии, которая бы так много отдала ради победы. Нет армии, которая бы так мало за нее получила. Нынешняя — плоть от плоти и кровь от крови. Надо только помнить об этом. Надо только вспомнить…
… Мы говорим, что армия сейчас «не та». Но ведь и «та» армия, в которой «за ненадобностью» отменяли изучение оборонительной тактики, сумела, пройдя через отступление, научиться в боях и загнать войну в ее собственную берлогу. Значит, и нынешняя может суметь преодолеть самое себя. Eсли отдающие приказы — заставят, а получающие их — захотят.