Крапивин Слава, человек весны
Первое, что я увидел на факультете журналистики — висевшую в пустом (занятия еще не начались) коридоре стенгазету четвертого курса. Выгоревшая, она осталась от предыдущего семестра и занимала полстены. Как выяснилось позднее, на факультете считалось особым шиком выпускать газету «от сих до сих». Газеты были интересные, было что почитать. В этой, почему-то не снятой вовремя, я обнаружил пространный фантастический рассказ, как мне показалось, «под Ивана Eфремова». У главных героев даже фамилия была «ефремовская» — Снег. Натаниэль Снег и Александр Снег.
Рассказ назывался «Я иду встречать брата» и повествовал о приютском мальчишке, который рос сиротой и выбрал себе брата, как когда-то персонаж повести Льва Кассиля «Черемыш, брат героя». Придуманный брат с той же, что и у мальчика фамилией — Снег — был космонавтом, настоящим космонавтом и вот-вот должен был вернуться из дальнего перелета. Мальчик примчался на космодром, протолкался сквозь толпу встречающих и заявил о своих родственных притязаниях.
У Кассиля сюжет заканчивался несколько грустно — приехал в детдом настоящий Герой Советского Союза по фамилии Черемыш и выдумщику пришлось прятаться. В стенгазете все заканчивалось иначе — оказалось, что настоящий космонавт Снег погиб в экспедиции на чужой планете. И тогда один из его товарищей назвался именем погибшего и стал братом мальчишке. Люди Земли не могли обмануть ожиданий маленького сироты…
Рассказ был подписан — Владислав Крапивин. Через несколько дней пятый курс приступил к занятиям, и я увидел долговязого парня с добрым лицом. Мне сказали, что это Крапивин.
Это было сорок шесть лет назад. С тех пор я прочел немало книг Славы Крапивина, и едва ли не в каждой нахожу ту самую щемящую ноту, то стремление быть по-настоящему добрым, которые так поразили меня в студенческом рассказе. Я знаю, что бывают добрые книги совершенно не похожие на своих авторов. Книги Крапивина словно слепок, отпечаток его мироощущения. Даже если он сражается, то причиной всегда — защита слабого, поддержка того, кто по малости лет или сил не способен за себя постоять. Он всегда как весенний ветер.
К сожалению, это редкое качество не всегда и не всеми ценится по-настоящему.
Однажды, это было не очень давно, сотрудники нашей газеты решили проявить инициативу и выдвинуть уроженца Тюмени, всемирно известного писателя, автора десятков благородных книг на соискание звания почетного гражданина Тюмени. Читатели с восторгом поддержали эту идею. Особенно дети. Они писали сочинения в поддержку любимого писателя, они сбегались в библиотеки на встречи с ним, приносили книжки, чтобы заполучить автограф. А в лицее N 34 мальчик по имени Женя, у которого не оказалось книжки, попросил, чтобы Крапивин расписался у него на руке. Крапивин изумленно вытаращился на любителя автографов, потом полез в свою торбу, вытащил новенький том, выпущенный издательством «Центрполиграф», и вручил его мальчишке.
Правда, быть или не быть Крапивину почетным гражданином родного города, решали не дети. Решали депутаты. Не все из них читали крапивинские книжки, и мне пришлось опустошить собственную библиотеку и принести книги в Думу. Кое-кто из народных избранников сумел с ними познакомиться. Помню, как Александр Кореляков, человек недоверчивый и въедливый, с пристрастием допрашивал собственного внука о книжках Крапивина. И потом говорил: «Вы знаете, Рафаэль Соломонович, оказывается, дети, действительно, читают и любят вашего писателя!»
И что же? Согласно регламенту, «проходной балл в почетные граждане» — 13 голосов. За Крапивина было отдано — семь…
Правда, при этом девять человек подходили и уверяли меня, что они проголосовали «за». А еще один, из прежнего состава Думы, признался, что у них «существует договоренность» никого «в почетные» не выбирать. И без того много в Тюмени почетных граждан. Правда, чуть погодя тот же состав без колебаний изменил даже регламент голосования (из закрытого в открытый), чтобы наверняка провести в почетные человека, за которого хлопотало высокое начальство.
А что дети? Дети продолжают читать Крапивина и любить Крапивина. Так что еще неизвестно, кто потерял больше.
И вот очередной поход во славу Славы, извините за каламбур. Тюменские книжки Крапивина будут изданы в Тюмени. И тут хотелось бы высказать еще одну мысль.
Тюмень — литературный город. В нем есть разные музеи и архивы, но нет музея литературного. А между тем, у нас достаточно имен для экспозиции и для накопления архивов. Eршов. Пришвин. Лагунов. Eрмаков. Крапивин…
Отчего бы городу не пожертвовать для этой цели маленьким зданием бывшей школы, в которую некогда ходил Слава Крапивин? Она находились по адресу — улица Ленина, 41. Сейчас там расположен (и сильно страдает из-за тесноты) городской комитет по жилью. Отчего бы не порадеть и комитету, и литературе?
Литературе надо, пожалуй, даже больше.
Как принято писать в официальных бумагах, прошу рассмотреть.
***
фото: