Свадьба как «стихийное бедствие»
Наступление весны спровоцировало продолжение моей маленькой «мыльной оперы» про любовные безумства советского времени.
Однажды (было это в начале 70-х годов прошлого века) декан факультета журналистики Уральского госуниверситета произнес необычную фразу, ставшую историческим анекдотом. Вот она, без купюр: «Ребята, кастрировать вас, что ли?». Юмор был сомнителен, но ситуация, подвигнувшая ученого мужа на столь эпатажное высказывание, выглядела катастрофической — на его лекции присутствовали только девять человек. (Одним из них, помнится, был я).
Этой взволнованной фразе, повисшей в воздухе, предшествовал недоуменный вопрос (где, мол, остальные?) и вялый, полусонный ответ (вчера была очередная свадьба на четвертом курсе, и ребята «с большого бодуна»).
Великолепная девятка тоже была «с бодуна», но мужественно крепилась и, обложившись ненужными учебниками, предполагала тихо подремать.
Декан как умный человек не стал метать громы и молнии, а сделал свое благородное преподавательское дело и ушел. А уже потом начались вызовы в деканат и «экзекуции», принятые в вузах. Хотя слишком строго не наказывали — на «любовную горячку» смотрели все-таки снисходительно…
Сами студенческие свадьбы были чудо как хороши. На подарки мы, что называется, сбрасывались. Один мой приятель, скупердяй, мучительно расстававшийся с пятерками и трешками (невзирая на то, что подрабатывал стрелком ВОХР, и деньги у него водились) говорил так: «Даю пять рублей. Но я на десять выпью, на десять съем и на десять унесу с собой». И ведь уносил!
На самих свадьбах возникали порой презабавные ситуации. Как-то раз в арендованной столовой рядом с нами за столом оказался неизвестный мужичок, опрокидывавший рюмку вдвое чаще остальных. Как будто он куда-то торопился. Нас это навело на подозрения. Впрочем, никто мужичонку не трогал до той минуты, когда он, изрядно захмелевший, вдруг решился произнести тост и понес полную чушь. Родственники с обеих сторон озадаченно переглядывались. Мужик оказался «ничей», то бишь приблудный! По команде жениха несколько бравых парней, и я в том числе, выволокли самозванца из-за стола. Откуда-то с кухни появилась скромная женщина в столовском халатике и тихо попросила: ребята, вы только его не бейте; это мой непутевый муженек; у него такая вредная привычка — гулять на чужих свадьбах…
Однажды под свадьбу выпросили красный уголок ЖЭКа (жених был жителем Свердловска). Меня умилила процедура, предшествовавшая собственно «возлиянию»: в некоей задней комнате на все пространство пола уложили матрацы и расстелили простыни. Одна из женщин, делавших это, на мой немой вопрос только хмыкнуль «Лишь бы места хватило…».
Первого упившегося гостя уложили как индийского магфаджу. Новых поступающих — уже вповалку. В итоге осталось место даже для тех, кто, в принципе, был не так уж пьян, но просто не хотел ночью тащиться в общежитие через пол Свердловска.
… Иногда, как водится, рождались дети. Как-то собравшись с подружкой на нашумевшую премьеру фильма «Ромео и Джульетта», я на минутку зашел в комнату общежития, где наш друг, живший в «городе», праздновал рождение дочери: Мне налили «штрафную» — полный стакан водки: отказываться было не принято.
Подруга была сильно удивлена, увидев мое необыкновенное превращение: этакий боцман на палубе корабля в сильную качку. Но самое интересное было в кино. Вконец опьянев и расчувствовавшись под изумительную музыку Нино Рота, я рыдал на весь киноконцертный зал «Космос». Публика оглядывалась и шикала; подружка была разъярена… Больше мы с ней в кино не ходили.
… Вопреки недовольству уважаемого декана студенческие свадьбы продолжались. И настал день, когда я сам попал в загс в роли жениха. Правда, первый опыт в этом амплуа оказался сугубо неудачным. Через десять месяцев скоропелый брак «сгорел».
«Пострадавший Бендер отделался легким испугом», — шучу, когда вспоминаю те, почти невероятные, события. Неужели тот легкомысленный мальчик в загсе и вправду был я?