Геолог и волшебная страна Север
Четвертый этаж Института геологии и геоинформатики (нефтегазовый университет). Обычная дверь с обычной табличкой, указывающей на владельца кабинета.
Не без робости переступаю порог (проинструктировали — собеседник серьезный, свободного времени мало, так что глупых вопросов не задавать) и попадаю в царство бесчисленных огромных свитков. Им не хватает места на стеллаже, поэтому часть упакована в большие коробки, которые стоят посреди комнаты. На широком столе у окна — рабочий беспорядок. За столом — седовласый, с ясными голубыми глазами, хозяин кабинета.
Знакомьтесь: Нариман Кулахметов — геолог с многолетним стажем, кандидат геолого-минералогических наук, академик РАEН, лауреат Государственной премии СССР в области науки и техники, заслуженный геолог РФ. В последние полтора десятка лет он возглавляет лабораторию нефтегазоносных областей и ресурсов нефти и газа.
Помимо громких титулов, Нариман Хасанович владеет и… самым древним некогда живым существом, которое мне доводилось видеть, — огромной ракушкой. То, что это именно она, понятно с первого взгляда — грязно-серо-розовый панцирь-завитушку спутать с чем-то другим трудно. Догадка подтвердилась. Окаменевший аммонит около 50 сантиметров в диаметре геолог привез с Приполярного Урала.
— Мы в конце 70-х годов привозили туда группу иностранных и советских ученых — показывали разрезы верхней юры в естественных условиях, — познакомил меня с историей ракушки Кулахметов. — Там и нашел. Тяжелый оказался, а до вертолета полтора километра ходу. Но все равно засунул в рюкзак и донес.
По остаткам окаменевшей плоти установили возраст ископаемого. Оказывается, гигантская ракушка плавала по просторам позднеюрского моря 150 миллионов лет назад! В то время получили расцвет рептилии, появились млекопитающие и буйствовали папоротники.
Во время рассказа в глазах моего собеседника пляшут веселые огоньки, но как только разговор перетек в другое русло — как обстоят дела в современной геологии — взгляд сразу посуровел.
Кулахметов в научно-исследовательский институт при нефтегазовом университете перешел работать в начале 90-х. Правда, сейчас от некогда большого НИИ, где научную мысль развивали 1300 сотрудников, осталось три лаборатории со штатом в 50 человек. Одной из них и заведует Нариман Хасанович.
На развитие топливно-энергетического комплекса в советское время, вспоминает мой собеседник, тратились огромные средства. Только в Главтюменьгеологии одновременно поисково-разведывательными и промыслово-геофизическими работами, бурением скважин, проектированием и обустройством жилых поселков занимались около ста тысяч человек.
Последнее десятилетие прошлого века все изменило. Геология осталась без финансирования. Про разведку практически забыли. Разрабатывают уже открытые месторождения.
— Раньше как было — на одну тонну добытой нефти три приращивали в запас. Разведка тогда хорошо работала. А теперь стараются хотя бы сохранить пропорцию «одну на одну». Мало бурят и разрабатывают скважины. Мало открывают месторождений. Мы сами себя «едим» — используем то, что нашли еще в советское время.
После развала СССР Россия потеряла многие месторождения полезных ископаемых, которые отошли соседним государствам: Украине, Казахстану.
Правда, сейчас богатейшим и перспективным источником полезных ископаемых является Полярный Урал. Государство это поняло, теперь только надо осваивать, вкладывать огромные деньги. Радует, что шельфовым зонам стали больше уделять внимание — Баренцево море, Карское. Эти места богаты нефтью и газом, но очень трудны условия для добычи — льды-то движутся. Знаете, как работают? (Я отрицательно мотаю головой). А вот как: пока море не замерзло — бурят, потом уходят, а весной возвращаются, отыскивают скважину и продолжают работу. На Карском море тремя скважинами открыли два крупнейших месторождения — Ленинградское и Русановское. На суше одну сверхглубокую скважину (семь тысяч пятьсот метров) уже закончили бурить, вторая — в бурении.
15-летний вакуум в подготовке специалистов, возникший во время перестройки, еще долго будет сказываться на состоянии отечественной геологии, считает Нариман Хасанович.
— Я бы с удовольствием оставил этот кабинет и занимался только консультированием. Но смены нет. И так практически везде. Хотя в последнее время молодежь начала проявлять интерес к науке. Простых рабочих с элементарным пэтэушным образованием не хватает, мало вузы готовят инженеров…
В этом году Нариман Хасанович отмечает непростой юбилей — 50 лет с момента его трудового знакомства с Тюменским Севером. Мало кто из ныне живущих геологов может сказать о том же. В свои 76 лет Кулахметов выглядит гораздо моложе. Усталость от повседневных дел моментально пропадает, как только геолог вспоминает о былых походах.
Работать начал студентом геологического факультета Саратовского университета. В 50-м году прошлого столетия поехал на практику в Верхоянск — будущие геологи производили съемку. Затянуло. Стал учиться и работать.
— На следующий год отправился с поисковым отрядом в экспедицию на Вилюй на поиски алмазоносных месторождений. Думал трудовой путь отсюда начать, но не получилось. Тогда ведь это место очень закрытым считалось. Но проблем ни с практикой, ни с трудоустройством мы не испытывал и не то, что сейчас творится.
С 1954 года Кулахметов посвятил себя Сибири. Исследовал юго-восточные районы Красноярского края, левобережье Eнисея, а в 1956 году попал на Ямал на полевые работы в бассейне реки Таз. На испытаниях опорной скважины познакомился с ученым секретарем СНИИГГиМС (а) Геннадием Богомяковым. Впоследствии судьба на долгие годы связала нашего героя с этим небезызвестным в геологических кругах человеком.
В 1962 году Кулахметов окончательно перебрался в Тюмень — начальником тематического отряда отдела нефтяной геологии.
Работы было много: курировать бурение Тазовской опорной скважины, а также сбор и научное обобщение геолого-геофизических данных по Северу. В течение сезона (четыре-пять месяцев) приходилось неоднократно отправляться в экспедиции.
1971 год — Кулахметова переводят на должность заместителя директора ЗапСибНИГНИ по научной работе. Стены кабинета не могли остановить настоящего геолога. Теперь командировки на Ямал почти не прекращались. Даже после перевода в 1987 году на должность заместителя начальника Главтюменьгеологии по научной работе любовь к Заполярью не исчерпала себя.
С началом перестройки, как упомянуто выше, он перевелся в научно-исследовательский институт при нефтегазовом университете…
Особое, очень теплое, отношение у геолога к Ноябрьску:
— Там климат другой. Может потому, что город раскинулся на возвышенности. А какие там замечательные белые грибы растут! Народ неплохой. В Новом Уренгое, Надыме бывал, но там уже другое…
Как-то раз работали мы в поселке Толька близ Мангазейского месторождения. Жара страшная стояла, где-то градусов 36, да еще комаров, мошки тучи. В зернохранилище описывали образцы. А тут начальник местный пригласил нас на пару дней на экскурсию в Верхнетазовский заповедник. Они егеря туда везли. Мы поехали, и не зря.
Красивейшие места! Я никогда больше не видел таких огромных цветков дикого шиповника. Жена егеря там такой замечательный гербарий собрала.
Когда приехала группа ученых, изучающих заповедники, она показала им собранный материал, так они не поверили, что на Севере такая буйная растительность! Говорю, какая-то особенная там зона. Реки с чистой водой. Представляете, зеленые сосны, а по земле ровно так белый мох стелется…
Не менее интересно работалось и на Полярном Урале:
— Там тоже приходилось съемки проводить. Вертолетов в то время у нас еще не было, только водный транспорт. Самым удобным средством передвижения по мелким горным речушкам были разборные байдарки. А так — пешком передвигались. Бывало, наберешь образцов килограммов 30, а до базы 25-30 километров. Материал-то не бросишь. Вот и шли.
И ночевать при минусовой температуре приходилось. Никаких неудобств или холода. Палатки с собой не брали — лишняя тяжесть, только брезент для нодьй (это натянутый под углом брезент, к которому с открытой стороны приставляют бревнышки, а за ними, со стороны «улицы», разжигают костер; внутрь натаскивают лапника; рюкзак под голову — и можно спать)…
Не одну пару сапог стоптал на Тюменском Севере, десятки килограммов образцов перетаскал на своих плечах геолог Кулахметов. Для нас, поколения next, — это уже история. А для него — вся жизнь.
***
фото: Нариман Кулахметов;Геолог Кулахметов (второй слева) и его товарищи по экспедиции на реке Подкаменная Тунгуска. 1987 год.