Наша память и наше беспамятство
Вчера «Десант памяти» сообщил о начале нового поискового сезона.
Сформированы 11 молодежных отрядов, которые выедут на места бывших кровопролитных боев в четыре района поиска — в Новгородскую область и подо Ржев. Получен долгосрочный прогноз погоды, к сожалению, неблагоприятный. В последнюю неделю апреля — до минус шести. Как и в прошлом, и в позапрошлом, в позапозапрошлом годах, тюменские «савояры» и другие отряды станут проходить маршрутами лесную глухомань и болота, стремясь по писку в наушниках металлоискателя найти места, где до сих пор, спустя 64 года, земля хранит останки незахороненных наших солдат. Солдат 2-й ударной армии в районе деревни Мясной Бор. Солдат 246-й стрелковой дивизии, сформированной в начале войны в Ярославле из тюменцев-призывников. И многих-многих других.
Но вскоре информационное, по замыслу, мероприятие превратилось в обсуждение молодежных проблем. В частности, речь пошла о том, что дает нынешнему поколению школьников и студентов участие в тяжелой, хотя и благородной работе. Чему научаются они, посвящая свое время не походам по местам боевой славы, а знакомствам с местами национальной трагедии? Что остается у них в душе? Хорошо ли, что «любовь к отеческим гробам», по выражению Пушкина, приобретает для них и горький привкус?
Бессменный руководитель экспедиции Артур Ольховский говорил: выполняя то, что на самом деле должно было для погибших сделать государство, пусть даже ушедшее, ребята берут ответственность за государство нынешнее. (И за то, каким оно будет, добавил я про себя. — Авт.)
Мне было интересно слушать Артура, рассматривать среди экспонатов из прошлых экспедиций ржавую, но все еще упругую шашку златоустовской, «аносовской» стали. И угадывать: а не принадлежала ли она кому-то из конников 13-го гвардейского кавкорпуса, которому пришлось пробивать немецкую оборону в районе Мясного Бора?
История, которую ребята прочитывают непосредственно на полях бывших сражений, нередко вносит существенные поправки в давно написанные маршалами воспоминания и даже в учебники. Так, в книге маршала Мерецкова утверждается, что уже 23 июня район, занимаемый 2-й ударной армией, простреливался артиллерией немцев на всю глубину, что войска отходили беспорядочно. Но, сказал Артур Ольховский, мы нашли дивизионную газету «Боевая красноармейская», датированную 24 июня, в которой идет речь о конкретных боевых действиях и людях, участвующих в этих боях. Сражались до последней возможности…
И еще — о чем никогда не писали. О мирных жителях, которые оказались в огненном кольце и остались там навсегда. «Савояры» находили остатки обуви, одежды, детские игрушки…
И, конечно, зашел разговор о тех молодых людях, которые не едут в поисковые отряды, для кого День Победы — лишь повод попить пивка на бульваре. Хотя трудно сказать, что для них этот праздник и что они для праздника. Командир десанта говорит, что он хотел бы с помощью присутствующих на встрече корреспондентов обратиться к главе города с предложением -запретить в День «Победы торговлю горячительными напитками. И еще предложил посмотреть, как выглядит сейчас вечный огонь в Историческом сквере.
Я поехал туда. И увидел — битое стекло, пробки от дорогого шампанского, на краю обрыва — следы кострищ, чье-то имя «внесенное в списки Героев», злобно выдавленные каблуками фонари подсветки…
Вряд ли те, что это сделали, готовы 20 апреля поехать в болота Мясного Бора…
***
фото: