Балкон-неугомон
«Я с детства занимаюсь птицами, лет с пяти. Помню, увидел, как мальчишки ловят в огородах на Смоленской, и у самого загорелось птичкой завладеть.
Побежал к матери, выплакал рубль. А парни провели. Вместо чечетки подсунули мне воробья», — так рассказывает Александр Зырянов о начале своего большого увлечения, которое пронес через всю жизнь -о любви к птицам и вообще к природе.
Мальчик подрос и уже не путал чечетку с воробьем. В доме появились чижики, щеглы. Бывало, забросит сумку к другу и вместо школьных занятий бежит в лог — за птицами. «Там их раньше полно было: и чечетки, и снегири», — вспоминает Александр Григорьевич. Обман раскрывался, когда к родителям приходили с жалобами из школы. В наказание мать всех птиц из клеток выпускала. А пройдет недели три, и в доме появляется новый пернатый жилец.
«Говорят, любовь к природе нужно прививать. Я считаю, что привить невозможно, человек должен с этим родиться, в генах это должно быть. Вот мне от деда передалось…».
Детство прошло, увлечение осталось. Со временем Зырянов стал одним из самых известных птицеловов в городе и решил организовать клуб, который объединил бы любителей крылатой живности. Председателем клуба его выбрали единогласно. В это время он был уже инспектором по охране природы и нештатным корреспондентом тюменских СМИ. В газетах любимой теме не изменял — писал исключительно о природе. Хранится ворох пожелтевших газетных вырезок — не только его материалы, но и материалы о нем. Один, к примеру, рассказывает, как Александр Григорьевич побывал со своими птицами за границей.
«В Москве узнали, что есть у нас в Тюмени такой хороший клуб и предложили поехать в Чехию на международную выставку, только своих птичек почему-то велели не брать. Мол, их все равно через границу не пропустят. А я не послушался, взял. Ну и что, думаю, не пропустят, так открою клетки и выпущу на свободу. И вот на последнем собрании москвичи выдают решение, что ехать нужно с птицами. Думали, что я растеряюсь и буду у них птицу просить взаймы. Времени-то до выезда осталось несколько часов, как я их из Тюмени в такой короткий срок доставлю? Думали — да прогадали. Поехал я со своими сибирскими красавцами: урагусами, овсянками, щеглами. А в Eвропе такая птичка самая диковинная. Мой урагус взял первое место.
Помню, меня поразил город, где проходила выставка — Оломоуц. Он похож на средневековую сказку, и везде цветы, цветы… Я — человек верующий, зашел в самый главный их костел и встретил там мэра города. Он запомнил меня с заседания по охране природы, которое мы проводили тут же, в городе, подошел: «Вы что, Александр, посмотреть зашли?» А когда узнал, что я верующий, удивился и спрашивает у хора: «Кто умеет петь по-церковнославянски?» Около 15 человек остались и специально для меня стали петь псалом. Оказалось, мой любимый. Потом еще несколько дней я просыпался под это пение…»
Александр Григорьевич рассказывает так, словно вернулся из Оломоуца вчера. Показывает кубок из настоящего чешского стекла, медаль и грамоту. «А в Москве, видать, затаили обиду на меня. Хотели, чтобы я своих птиц им поставлял. Даже китайских соловьев предлагали взамен, да я отказался. А через два года не стало клуба. Руководство поменяли, так все и развалили», — с горечью продолжает птицелов. А на кухне в это время заливаются канарейки.
Когда-то у Зыряновых было около 150 птиц. Одно время держал даже говорящих попугаев, но уж больно много шума от них. Сейчас небольшой балкончик весь заставлен клетками. Здесь щегол, чижик, зеленушка, снегирь и овсянка. Три маленьких серых птички — это коноплянки. «Невзрачные, зато как поют!». Тамбур, зяблик, дубонос, краснозобый конек… При виде незнакомого человека они волнуются, прячутся.
«А Надежда для них вообще как родная, — рассказывает Зырянов про жену, — когда приходит на балкон, не перестают петь».
Eсть у Александра Григорьевича задумка: возродить клуб любителей птиц. Жаль, что мало осталось в городе настоящих ценителей. Летом неутомимый птицелов собирается поехать в гости к младшему сыну, а вот осенью… Почему бы не попробовать с клубом?