Начальник инспекции
3 июля 2006 года исполняется семьдесят лет нашему страху на дорогах, нашему контролю, нашему советчику и нашей острастке.
Все это вместе — человек в милицейской форме с жезлом в руке. Инспектор дорожной службы, которая столько раз меняла название, по сути оставаясь все тем же — контролем, острасткой, советчиком и страхом. И как бы мы время от времени ни сердились на эту службу и ее представителей, в конце концов, мы оценим ее по достоинству.
В гостях у «Тюменского курьера» — бывший начальник областной ГАИ, генерал-майор милиции в отставке Николай БEЛОСЛУДЦEВ.
— Николай Александрович, какое место в вашем послужном списке занимают годы, когда вы возглавляли областную автоинспекцию?
— Общий стаж работы в милиции — тридцать три года. А этот этап — один из наиболее запомнившихся отрезков жизни и один из наиболее продуктивных.
— Почему именно эти пять лет?
— Я же сказал — один из наиболее продуктивных… Потому что эта должность, по крайней мере, в те годы, при тех руководителях ГУВД, предполагала очень большую степень самостоятельности в принятии решений. В рамках законности, естественно. А как исполнять закон, это приходилось выбирать самому — пути укрепления дисциплины, самостоятельности человека… Существует масса разнообразных способов — от прямого солдафонства и до использования информаторов… Масса способов…
— И что же вы предпочитали?
— Я предпочитал — это не похвальба — использовать здравый смысл, во-первых. Во-вторых, собственный опыт. И, в-третьих, хотя и звучит это несколько высокопарно, «делай, как я». Не «делай, как я сказал», а «делай, как я». Например, когда я убедился, что одним из способов снижения травм при столкновениях является использование ремней безопасности, то первым среди сотрудников, не только автоинспекции, но и УВД в целом, пристегнул ремень я. Заставил пристегнуть ремень своего водителя, далее — своих заместителей, и дошло до каждого инспектора. Тогда каждый инспектор имел не только законное, но и моральное право сказать, остановив нарушителя: «Дорогой друг…» и так далее. Ведь один из самых частых аргументов у водителей это — «А ты сам-то…».
— Вы хотите сказать, что лучший способ воспитания участников дорожного движения — личный пример сотрудников автоинспекции?
— Один из очень важных способов. Не нарушай сам… Будешь сам выдержан и корректен на дороге, гораздо меньше на тебя будут орать и скандалить с тобой.
— А вам приходилось вмешиваться в дорожную ситуацию, будучи уже на командных должностях?
— Как-то проводился общегородской рейд и, естественно, всех сотрудников автоинспекции выставили на улицу. Я, в звании подполковника или полковника, чтобы не быть белой вороной, вышел на перекресток Мельникайте — 50 лет Октября. Со мной еще был один уважаемый полковник, Субботин Николай Николаевич. Задержали мы пьяных водителей, и это вылилось в очень конфликтную ситуацию. Вплоть до применения силы и всего остального.
— Неужели эти пьяные стали рвать на вас рубашки?
— Да. Рвали. На двух полковниках.
— Справились два полковника?
— Eстественно. Мы-то трезвые были. Дееспособные. Поэтому справились.
— Водителей в стране много. И вот это «колесованное сообщество» имеет претензии к тому, как к нему относятся власти. В частности, недавняя алтайская история, в которой властям пришлось отступить перед массовым возмущением. Мне думается, что не все тут бывает взвешено. Помните один наш давний спор на пресс-конференции в вашем кабинете на улице Одесской? Тогда было широко объявлено, что все «праворукие» автомобили до такого-то времени должны быть переделаны. И вы горячо отстаивали эту точку зрения. По должности?
— Сроки предлагало вышестоящее руководство. Но я до сих пор считаю, что это очень опасное приобретение — автомобиль с правым рулем. Нигде же в мире такого не существует, чтобы в таких масштабах соседствовали два противоположных явления: правила диктуют одно, а устройство автомобиля другое.
— Однако мне кажется, что с точки здравого смысла, следовать правилам и нормам лучше тогда, когда процесс только начинался…
— Конечно надо было это делать сразу, а не сейчас, когда весь Дальний Восток ездит на таких машинах. Но явление искоренять надо, обозначив какой-то конкретный временной период, ограничив его сроком службы подержанного автомобиля. Только не делать это запрещение задним числом. Но все равно такой автомобиль остается очень опасным. Я — обычный участник движения. И когда вижу на дороге, что «он» готовится к обгону, выдвинув на встречную полосу половину корпуса, мне страшно становится. И я отстаю от него метров на 100-150, потому что знаю, чем это может кончиться.
— Зато все отечественные автомобили, конечно, имеют руль елевой стороны. Означает ли это, что они — гораздо безопаснее? И что мы всеми силами должны поддерживать российский автопром? Даже вазовскую «десятку», которая при столкновении сминается, как консервная банка? Николай Александрович, а если я своей властью назначу вас директором Автоваза?
— Ну, спасибо за высокое доверие.
— С чего бы вы начали?
— Вы видели автомобильную рекламу? Все обращают внимание на безопасность: продольная остойчивость, поперечная устойчивость, к фронтальному удару, к боковому удару… Прежде всего, я попытался бы оценить, способны ли мы построить собственный российский автомобиль, соответствующий каким-то стандартам.
— Вовремя одумались, господин директор! На сотом, примерно, году отечественной автопромышленности?
— А разве те, что сегодня пытаются «москвич» или «газ» строить, они что — поняли, что мы не можем реально догнать мир? Нет, они этого до сих пор не поняли. Второе, я бы, наверное, и сам себя постарался убедить, что мы уже догнать не способны. Не по уровню интеллектуальному, не по внешнему облику, а по существующим у нас сегодня технологиям. И тогда бы я предложил пойти по тому пути, который мы уже однажды пробовали, — я имею в виду приобретение «фиата». Только не стал бы ориентироваться на «камри» или на американские автомобили. Я бы постарался выбрать оптимальную марку, которая отвечала бы всем требованиям европейского стандарта, была бы относительно дешевая… И только после этого начал бы какие-то решения принимать. Eсть прекрасный немецкий опыт — те же «фольксвагены», «опели», относительно недорогие автомобили… Ас учетом того, что рабочие руки — наши, то машины были бы значительно дешевле… А пытаться создать собственный автомобиль сегодня — безнадежно.
— А как же патриотизм?
— За такой патриотизм мы дорого платим — ежегодно 35-37 тысяч погибших и сто. с лишним тысяч раненых. Патриотизм как раз в том бы и выразился, чтобы дать людям хороший автомобиль.
— А на чем вы сами ездите?
— Я езжу на иномарке. Давно уже. Каким бы я патриотом ни был, но ехать на «волге» или ехать на «камри» — это не одно и то же.
— Поговорим о сегодняшней автоинспекции? Вот стали судить водителей за попытку дать взятку автоинспектору. Как вы к этому относитесь?
— Такая больная тема… Отношусь я к этому резко отрицательно.
— Отчего же? Борьба за чистоту рядов!
— Одно дело, когда мы прихватили нашего сотрудника на взятке и наказываем… Раз ты надел мундир, значит, должен соответствовать. Другое дело, мы правильно привлекаем тех, кто предлагает взятки сотруднику УБЭП, налоговой инспекции-взятки миллионные, чтобы он там прекратил какое-то дело. Но я не согласен, когда за злосчастные сто или двести рублей привлекаем.’ Я когда-то говорил, что Сибирь, к счастью, менее, чем юг, страдает от таких явлений, как взяточничество. Сегодня это явление имеет место уже по всей России. И использовать для достижения статистических показателей вариант, когда одного из двух, встретившихся на дороге, мы сознательно провоцируем… Причем на таких подачках… Наказание несоизмеримо с проступком. Дал или взял 200 рублей, ему восемь лет впихнули. Это же 1937-й год! Указ о «колосках». Несоизмеримость виновности и степени наказания…
— С вами в автоинспекции работали самые разные люди. Кто-то из них вспоминается с удовольствием?
— Я, наверное, 90 процентов сотрудников знал в лицо. Половину знал по фамилиям. А процентов тридцать — по именам и отчествам. Вот был капитан, потом майор Ковинько. Клава Кучумова. Из действующих — Коля Ганихин… Ковинько — это легенда. Даже его прозвище «кажу вам»… Eго знали все водители. Свою службу знал безукоризненно. Неподкупен… Мои заместители — Магера и Сапожников. Такие разные, но как дополняли друг друга!.. Курбанов Тельман… Можно много рассказывать о таких людях. На них все и держалось и держится. Такие, как они, и сегодня — лицо нашей службы.
***
фото: