Хобот, сын ошибок трудных
Eще одна сказка для малышей появилась в Тюменском театре кукол и масок.
Историю Киплинга о том, как у слона вырос хобот, пересказал режиссер Сергей Кузин.
Я смотрела неудачный спектакль. Он шел без антракта, из-за того, что следом должен был состояться полуфинал конкурса «Волшебные ступеньки». Антракт явно нужен, к концу первого действия все выдохлись: и актеры, и зрители.
Звукорежиссер, видимо, тоже устал: микрофоны хрипели, фонили. Актеры нервничали, напрягали голоса, и получился сплошной ор, утомительный для слуха, губительный для смысла.
Трудно оценивать постановку, которая адресована не тебе, опытному и догадливому, а тем, кто, может быть, впервые очутился в театре, да и мир начал познавать относительно недавно. Но попробую.
Остроумное вступление. Натуралист (Вадим Eременко) следит за полетом невидимого комара, жестами и мимикой показывает, как комар сел на руку и впился. Велико желание прихлопнуть кровососа, но натуралист сдержался. Он не вмешивается в природу, он только наблюдает. Характерные интонации телепутешественника Павла Любимцева едва просвечивают в голосе актера, это не пародия, а всего лишь легкая ирония.
Натуралист познакомил зрителей с главным героем, Слоном. Это пока еще маленький слон, и вместо хобота у него пятачок. Симпатичный герой: лобастый, глазки голубые, наивные, с длинными ресницами. Классический простак, которому публика не может не сочувствовать, особенно когда его обижают.
Режиссер разыграл ситуацию, очень понятную детям и до боли знакомую взрослым. Каждый персонаж, с которым знакомится Слон, навязывает простодушному герою свой жизненный рецепт. Советчики, педагоги, тренеры, командиры действуют вроде бы из добрых побуждений, но слишком уж они самоуверенные, ограниченные. Им не удается научить Слона быстро бегать, тянуть шею, прыгать на деревья, нырять, их раздражают вопросы, и вместо полезного навыка Слон получает только пинки, тычки и побои.
Бодрая Страусиха напоминает Джейн. Фонду с ее аэробикой и пропагандой здорового образа жизни. Бегай — и спасешься от всех напастей!
В Жирафе угадывается педантичный садист, автор идеальной методики воспитания идеального ребенка.
Бегемотиха — воплощение тупого мещанства.
Павиан — дворовый хулиган.
В общем, та еще компания! Вы не встречали ее на семинарах по самореализации? В школе, в поликлинике? Дома, наконец?
Наиболее мудро поступил Питон, живущий на берегу Лимпопо. Просто позволил Слону удовлетворить любопытство, спокойно дождался, когда Крокодил ухватит малыша за нос, но был начеку и вовремя спас любопытного. А потом наглядно объяснил, чем хорош новый длинный нос. То есть хобот.
Повзрослевший Слон вернулся на родину. Чувствуется, публике хотелось, чтобы он отомстил жестоким преподавателям. Но этого не произошло. Слону некогда и незачем мстить. Он достаточно настрадался, чтобы понять: свой опыт можно передавать только тому, кто способен этим опытом воспользоваться. Так у всех слонов появились хоботы…
Сценография ласкает очи мягкими красками, просится в руки. Хотя не понятно, зачем к ширме прислонена африканская маска, какую она играет роль, кроме декоративной. Натуралист нацепил ее, но для чего? В эпизоде Лимпопо эффектно спустились лианы. И висели безо всякого употребления. Полотнища задника морщили, и подняли их неровно, рисунок не совпал. Однако в целом картинка приятная, можно не замечать разовых оплошностей и мелких недочетов.
Куклы забавные. Особенно Жираф и Питон (обоими управлял, и, кстати, обоих конструировал, а также озвучивал Виктор Андреевских, актер и технолог по изготовлению игровых кукол и декораций). Бегемотиха — вылитая боксерская груша. Кожаная бомба. Только вот ее красная атласная пасть ассоциируется, пардон, с драпировкой гроба.
Пожалуй, единственная неудача художника Сергея Перепелкина, если брать во внимание только крупные неудачи, — кукла Слона-подростка. Подросток уродлив, и этого не может затмить ловкая выдумка с хоботом, который двигается словно сам по себе.
Зато Крокодил — удивил. На протяжении всего спектакля героя и заодно с ним зрителей стращают крокодилом как чудищем лютым, злом вездесущим, а в финале появляется такой миленок, такое бархатное чудо, что обнять бы его и баюкать.
Сергей Кузин покинул пост главного режиссера после празднования 50-летнего юбилея Тюменского театра кукол и масок. Отрадно, что к 60-летию он поставил этот спектакль — дидактичный, но с большим запасом для фантазии.