Любовь. Смерть. Театр
Первые спектакли «Золотого Конька» подтверждают правоту председателя жюри Ирины Мягковой.
На прошлом фестивале Ирина Григорьевна предложила проводить предварительный отбор конкурсантов. С ее подачи фестиваль перестал быть открытым для всех, кто пожелает участвовать.
Прежде случались резкие перепады качества; некоторые спектакли напоминали странников, которые забрели на фестивальный огонек из дремучего леса. Нынче чувствуется, что этих странников не пустили на порог. А порог достаточно высокий.
Представление «Любовь и смерть Зинаиды Райх» театра «На Литейном» длилось два с половиной часа, без антракта. Это я потом вычислила, а во время спектакля за временем не следила. Вовсе не потому, что меня волновала судьба героини, ее первого мужа Сергея Eсенина, второго мужа Всеволода Мейерхольда и других исторических личностей. Не потому, что актеры потрясли перевоплощением, заворожили игрой, донесли трагизм эпохи. Актеры как актеры, рядовые исполнители режиссерской воли. Службу несут исправно, устав знают назубок. А вот командир незаурядный. Бесстрашный стратег, изощренный тактик. Трудно поверить, что это тот самый Игорь Ларин, чьи «Югорские сновидения» провалились на прошлом «Коньке».
По-моему, постановщика интересовали прежде всего профессиональные методы Мейерхольда, и спектакль стал посвящением мастеру. Публика, знакомая с творческим наследием знаменитого режиссера, получила специфическое удовольствие от прямых и косвенных цитат, но и тем, кто был вне контекста, скучать не пришлось: действие неожиданно прыгало со сцены в зал, резко тормозило и так же резко стартовало с пауз, персонажи то «забывали» о зрителе, то общались с ним. Каждый шов литературно-документального монтажа (автор Валерий Семеновский) расцвел ярким орнаментом.
Тобольских «Игроков» подвела сцена театра кукол и масок. Свет будто специально выявил недостатки художественного оформления. Так было и с другими спектаклями тоболяков (гастролировали здесь год назад), и со спектаклями «Ангажемента», показанными прошлой весной и нынешней зимой. Томский «Вкус меда», сыгранный в «куклах» на предыдущем фестивале, тоже пострадал.
Сравнивая нынешний показ с премьерой, вижу, что Сергей Радченко — лучший в этой постановке, его Утешительный переменчив, точно ртуть, и хочется глядеть только на него, наблюдая переливы состояний.
Не хватает Левана Допуа, который играл Глова-младшего: с виду наивного, свежего, бурлящего, но с потайным дном, как и все в этой постановке-шкатулке. На роли остался Константин Орлов. Он бледнее и скучнее. Хотя работает грамотно.
И публика, и критики оценили главное достоинство «Игроков»: текст Гоголя. Просто текст, который, оказывается, может звучать актуально без вывертов и надуманных модернизаций.
Театр из Озерска «Наш дом» в третий раз участвует в «Коньке». Eго «Персидская сирень» была признана лучшим спектаклем четыре года назад; «Иоанн Златоуст», показанный на прошлом фестивале, разочаровал; теперь озерцы привезли комедию Гарольда Пинтера «На безлюдье» («Страна без людей»), старомодно и жалко оформленную, грубо сыгранную. Однако во всех трех постановках блистал Николай Скрябин, ради него можно смотреть что угодно. Удивительно органичный актер. Да и нобелевского лауреата Пинтера нельзя сбрасывать со счетов. С помощью Скрябина и Пинтера спектакль дотянулся до порога. (Правда, критики нашли там еще какие-то достоинства).
«Блин-2» Магнитогорского драмтеатра заявлен «хохмедией». Зрители вправе были ожидать, что это окажется смешным. Но жанр «Блин-2» ближе к социальной драме. Герои — молодые люди, не желающие жить родительским укладом, и отец одного из парней, рискнувший включиться в чужую игру. Финал не разрешил спора отцов и детей. Как ни живи — результат один. Вертится театральный круг, но меняется ли картина? Короток век или долог, не важно, если человек не может ответить на вопрос… трудно формулируемый вопрос, который мучает зрителя, но неведом героям спектакля. Что-то связанное с любовью.
Магнитогорцы — постоянные участники «Конька», дважды брали призы. Не берусь утверждать, что этот театр лучше, например, тюменского, но каким-то образом ему удается занимать сильную позицию. «Блин-2» поставил Сергей Пускепалис.
Наихудшее впечатление — пока! — от спектакля Омского ТЮЗа «Венецианка» с подзаголовком «Маскарад любви и смерти». Это еще одна попытка приблизить итальянский площадной театр к современному российскому зрителю. Режиссер и хореограф Юрий Васильков соединил драматическую игру с танцем. Пластика продолжает текст, досказывает оборванные фразы, и, наоборот, речь рождается из танца. Однако современный российский зритель подходит с другой стороны, не фасадной. Он давно приучен к примитивному юмору и поверхностному узнаванию. Актер подвигал тазом, сымитировал характерные сексуальные движения — и зритель доволен, смеется. Актриса изогнулась, сложила губки бантиком, бровки домиком — и ясно, что это любовь.
И никакой рефлексии, обременяющей ненужными вопросами. Теми, которые трудно сформулировать.
Решение «Венецианки» претендует на новизну, а воплощено убого. Представьте: вышли на сцену Трубадур и Принцесса, улыбаются, хлопают ресницами, говорят с нарочитой «сказочной» интонацией, и вдруг — начинают оголяться, оглаживают груди, гениталии… Забавно. Минут пять. Остальные полтора часа ждешь, чем это закончится. Впрочем, известно чем: аплодисментами.
***
фото: Сцены из спектакля «Жизнь и смерть Зинаиды Райх».