Масштабно мыслите, господа режиссеры!
Жюри кукольного «Золотого Конька», в отличие от жюри драматической программы, не расщедрилось на специальные премии.
Было заявлено шесть призов, шесть и вручили.
В лидерах — «Шарманка» курганского театра кукол «Гулливер». Не знаю, как принимает этот спектакль курганская публика, а тюменская кричала «браво». Хотя правильнее сказать, фестивальная публика кричала «браво». «Шарманка» покорила коллег, соперников, самых придирчивых и взыскательных зрителей.
Спектакль-мираж. Жанр так и обозначен: «социальный мираж в 7 видениях». То, что происходило на сцене, не могло происходить никогда, даже в самые сумбурные, горячечные времена советской власти. Буденовка, красные платки, серпы и молоты — узнаваемый антураж, не более того. Речь гремит победным звоном лозунгов и прокламаций, но это металлолом, переплавленный фантазией автора пьесы Андрея Платонова.
Затерянный в степях район, кооперативная система, против которой взбунтовались рыбы и птицы. Культработник-пилигрим изобрел говорящего «железного человека». Иностранный профессор желает купить «ударную душу» СССР для Западной Eвропы. Повар приготовил для банкета котлеты из чернозема, салат из червей и личинок…
Пародия? Нет. Бред? Поначалу так и казалось: бред, порождение воспаленного ума. Но этот мираж приворожил. От этой «Шарманки» невозможно отвязаться. Она играет мотив, который давно звучит в тебе, и звучать не перестанет. Один и тот же вопрос: зачем, зачем, зачем живу?..
В программе был еще один спектакль по Платонову — «Детство Никиты» Омского театра куклы, актера и маски «Арлекин». Режиссер Борис Саламчев получил премию, жюри отметило в спектакле поиск новых форм, экспериментальное решение и т.п.
Жаль, судьям кукольной программы не удалось увидеть драматические спектакли «Золотого Конька». Может, тогда они иначе отнеслись бы к новшеству Саламчева: экрану, на который проецируется изображение кукол. В экранном действии отражается реальное: публика видит не запись, а прямую трансляцию, видеокамера направлена на кукол, которые вместе с кукловодами скрыты за ширмой. Это не спасает от ощущения вторичности. После всех экранов, явленных на фестивале драматических театров, трудно воспринимать решение «Детства Никиты» как экспериментальное.
Но дело даже не в том, что вместо спектакля показали кино. Новосибирцы, например, привезли концерт, да и нижневартовское представление «Нет слов!?» не выросло выше концерта, несмотря на попытку нанизать эстрадные номера на глобальную идею.
«Детство Никиты» нагнетает военную трагедию. Ревут бомбардировщики, поезда уносят бойцов на фронт, звучат обрывки немецкой речи, мелькают кадры военного парада.
Нам внушают, что история пятилетнего мальчика вписана в большую истории. Как будто платоновский сюжет сам по себе не достоин нашего внимания, он-де микроскопичный, надо его укрупнить, придать ему эпохальный масштаб.
Но ведь война в этом сюжете — внешнее обстоятельство. Ситуация так сложилась, что малыш вынужден оставаться дома один.
Исходные условия могут поменяться, а суть останется: мир, каким его видит ребенок, воображение ребенка, способность одушевлять неживые предметы, приписывать обыденным вещам волшебные свойства. В тексте Андрея Платонова достаточно трагизма, чтобы понять его без сопровождения кинохроники.
По иронии судьбы, следом за «Детством Никиты» в том же малом зале драмтеатра шел спектакль про Тигренка, который вынужден сидеть целый день дома в одиночестве. Мама оставляет ему манную кашу и кучу инструкций (Никите помимо инструкций оставляли молоко и хлеб). Понятно, у мамы свои дела. Не война, но что-то другое, тоже очень важное, отвлекает ее от родительской заботы.
Спектакль «Однажды…» получился милым, непритязательным.
Можно предположить, какой спектакль мог бы родиться у иркутского театра вместо «Птиц белых, птиц черных». Иркутяне соединили два сюжета: первый — про нерадивую сестру, которая не уберегла братишку от гусей-лебедей; второй — про мать, которая забыла о сыночке, и его унесли птицы черные. Действие развивается параллельно в двух деревнях.
Теперь представьте: в одной деревне живет мальчик Никита, его папа на фронте, мама в поле; а в другой деревне живет Тигренок…
Добавьте спецэффектов, и будет вам грандиозное зрелище.
***
фото: «Золотой Конек» — в руках директора курганского театра «Гулливер» Елены Летягиной.;Сцена из спектакля «Птицы белые, птицы черные».