Делай, что должно…
Римский сенатор Катон Старший (234-149 гг. до н.э.), к моему глубокому сожалению, прославился тем, что всякое свое выступление в сенате заканчивал словами: «Карфаген должен быть разрушен». Довольно кровожадная фразочка для такого образованного (на тот период) человека. Мне бы хотелось, чтобы Катона Старшего человечество вспоминало совсем по другому поводу.
В наше пластичное время, когда политические одежды перелицовываются в присутствии заказчика и с молниеносной быстротой, упертый старик Катон выглядел бы весьма архаично. Ну в самом деле, как мог бы выглядеть рядом с Катоном лидер какой-нибудь партии, что проиграв выборы сдается сопернику со всеми «чады и домочадцы». Так сказать, пополняет собою легионы противоположной стороны.
Что же такого не годящегося для нашего времени наговорил старый Катон? Да всего-то одну лишь фразу: «Делай, что должно, и пусть будет, что будет».
… Мне вспомнилась эта история в ходе последнего, перед уходом на каникулы, заседания областной комиссии по помилованию.
За 4,5 года своего существования комиссия, которой руководит Игорь Маров, генерал-майор милиции в отставке, рассмотрела 494 заявления осужденных. Eсть люди, которых комиссия рекомендовала помиловать, и президент их помиловал. Eсть люди, чьи просьбы были отклонены, и президент с этим согласился. Достаточно много фактов, когда комиссия склонна поддержать просьбу о помиловании, но президентская инстанция решает иначе.
Я сказал «достаточно много». И это правда. Уже одно это должно бы привести членов комиссии по помилованию к сравнению своей общественной деятельности с тем, что называется «толочь воду в ступе». Но нет. Eще когда комиссия только формировалась, только складывались какие-то принципы общения, правила ведения дискуссий, методы выработки согласованных решений, было установлено: никогда не думать о том, что скажет следующая, более высокая инстанция.
Eсть только уголовное дело. Eсть человек, обратившийся за помилованием. Eсть собственное мнение. Вполне «по Катону Старшему» — делай, что должно, и пусть будет, что будет. Каждый имеет право на собственное мнение и право отстаивать его. Не раз и не два случалось такое, что и автор этих строк оставался при голосовании в полном одиночестве. Не раз и не два приходилось ездить в одну из колоний различных степеней режима, чтобы встретиться с осужденным и уточнить свою позицию.
Да, с одной стороны, мы решаем судьбу человека. Преступившего закон и наказанного за это. Но с другой стороны, как нередко напоминает Игорь Маров, мы — не суд. Суд сказал свое слово, вынес вердикт. Администрация колонии изложила свое мнение письменно. Комиссия говорит от имени общества, тем самым и беря на себя какую-то часть ответственности за то, что будет с человеком потом.
Способствуем ли мы тому, что на свободу выйдет какой-то монстр, чудом в свое время не получивший «вышку» и способный ударить ножом первого встречного? Или, напротив, даем шанс и надежду еще не совсем потерянному человеку, переосмыслившему свою жизнь?
Замечено, что с каждым разом все труднее принимать решение. На комиссию выносятся все более серьезные дела. Но как часто даже за тяжким преступлением можно увидеть простой человеческий мотив.
Так, на заседании, что случилось на этой неделе, мы поддержали ходатайство о помиловании человека, осужденного за убийство.
Деревенский вечер. Несколько человек коротают время за выпивкой. Пришел еще один — просить, чтобы хозяин дома перестал вовлекать в пьяную компанию сестру пришедшего. Хозяин, весьма навеселе, отвечает грубо и дерзко. Подкрепляет свой отказ кулаками. Гость уходит и возвращается. С ружьем и десятком патронов. И стреляет… 96 жителей села обратились в свое время в суд, чтобы убийце смягчили наказание.
И сейчас наша комиссия тоже единогласно поддержала ходатайство…
Всего перед каникулами мы рассмотрели десять дел. Счет 3:7. В чью пользу? Добра или зла? Свободы или неволи?
Вопросов больше, чем ответов. Но, как сказал старик Катон, делай, что должно.
P.S. Вот только носить с собой все время нож не стоит. Eсли он есть, то его почему-то легко пускают в ход.