Летнее, лётное
Хочется написать что-нибудь летнее, музыкальное, одухотворенное. Летящее, как «пух от уст Эола». Попробуем…
Много лет назад (наверное, тридцать) мой тогдашний сосед геофизик Федор Боркун приехал из длительной загранкомандировки. Читал алжирским студентам что-то очень специальное, во что я, естественно, вдаваться не буду. Да оно и не имеет отношения к теме, избранной мною для этой колонки.
Среди вывезенного из заморской страны Федор любил похвастать кассетой, на которой записан концерт молодого певца по имени Энрико Масиас. Божественный голос, темпераментная музыка… С кассетой Федор расстаться не мог, но охотно дал переписать. В редкие перерывы наша радиоредакция запускала на полную громкость километровый рулон пленки. Слова были понятны только частично, но музыка! Ах, как приплясывала под энриковские рулады журналистка Наташа Астафьева…
Как говорится, шли годы. В апреле 2005-го я целый вечер слонялся по залам трехэтажного музыкального магазина в Чикаго. Перебирал диски и кассеты всех времен и народов. На любой обыденный или, наоборот, самый изысканный вкус. Вздевал наушники, и словно машина времени переносила меня с континента на континент… Совсем по Пушкину, я «вопрошал источник наслажденья, душою закипев, терялся в нем…» И тут из глубин памяти всплыл Федор Боркун, его алжирская командировка и загадочная, кассета с волшебным голосом забытого, как мне казалось, певца.
Я подошел к долговязому парню-продавцу, и в абсолютной уверенности, что моя просьба поставит его в тупик, назвал имя — «Энрико Масиас». Нахальство, конечно: в стране джаза, рэпа, рока и еще сам не знаю чего, искать записи, сделанные где-то в прошлом веке — «во французской стороне, на чужой планете». Судя по всему, долговязый слышал и более странные запросы. Он не стал морщить лоб, а сразу замаршировал к компьютеру.
«Ищи-ищи», — злорадно думал я. Но всего через пару минут продавец подошел ко мне и показал куда-то по диагонали большого зала со стеллажами дисков и кассет: «French!»… Дальше было все просто — в середине «французского» стеллажа я без труда нашел диск в синей коробке с портретом юного красавца. И чтобы завершить сочетание невероятных совпадений, скажу: это был тот самый концерт, которым когда-то, в прошлой жизни, хвастался геофизик Федор Боркун.
Теперь в моей машине, где установлен «шестиместный», извините, «сидюк», на самой первой кнопке поет-заливается Энрико Масиас.
Надеюсь, что читатель уже догадался, что в поездках меня развлекают, кроме Масиаса, еще и Джуди Гарленд, и группа «Чингисхан», и гитарист Виктор Зинчук, а бесчисленные ФМ-станции я не включаю вовсе. Более того, даже редкие включения убеждают меня в правильности избранного поведения.
Так, буквально на днях, повинуясь какому-то капризу, я нажал пару кнопок и… Что «и»?
Хорошо поставленный мужской голос плел вязь из слов и междометий. От погоды он быстро перешел к историческим датам, связанным с 19 июля. Вспомнил летчика по фамилии Latam, который на заре прошлого века первым попробовал перелететь через Ла-Манш, но его самолет упал в воду.
Прискорбное событие! Но каков был комментарий? «Жадность фраера сгубила», — иронизировал ведущий (очевидно, бессребреник?). Поскольку, по его мнению, пилот пустился в полет только потому, что некая британская газета пообещала награду за этот перелет.
Убожество, конечно. Я не про газету и не про перелет. А про комментарий. Между тем, насколько мне помнится, именем этого летчика была названа летающая лодка, на которой Руал Амундсен отправился на поиски пропавшей экспедиции Умберто Нобиле (1928). Амундсен не вернулся из этого полета. Позднее в Норвежском море рыбаки выловили поплавок от его самолета с буквами на нем — «Latam».
Я мог бы напомнить много блестящих имен из истории авиации. Братья Райт. Штабс-капитан Нестеров (то же, видимо, «за большие деньги» совершивший «мертвую» петлю). Пропавший в Арктике Леваневский. Григорий Бахчиванжи, сгоревший при испытании первого советского реактивного самолета. Экзюпери…
А пустые рассуждения заполняющего люфт-паузу очередного «пикейного жилета», для которого трагическая история борьбы с земным тяготением есть лишь повод для сомнительных острот, мне не интересны. Я даже не стал ждать, пока ведущий назовется. Но станцию запомнил — «Диполь-ФМ». И снова переключился на первую кнопку CD. Там все настоящее. Хотя и забытое.