Что наша жизнь? Игра?
Девять голосов за то, чтобы отказать в ходатайстве о помиловании. Девять голосов за то, чтобы сократить срок лишения свободы. И еще девять голосов разделились следующим образом: три — отложить рассмотрение вопроса, три — сократить срок заключения, два — отклонить просьбу и один — воздержался.
Таково математическое выражение вчерашнего заседания областной комиссии по помилованию, на котором рассмотрели только три дела. Причем в первом случае речь идет о неудавшемся угоне автомобиля. Во втором — об убийстве, связанном с разногласиями по вопросам религии. В третьем — о нанесении тяжких телесных повреждений…
А теперь — подробности.
Впрочем, стоит вернуться еще на один день назад, когда актеры Тобольского театра драмы показывали тюменцам спектакль… о заседании комиссии по помилованию. И пригласили на спектакль, так сказать, «специалистов» — тюменскую комиссию.
Оставим разбор игры рецензентам и обратимся непосредственно к пьесе, которую, как утверждают, написал председатель аналогичной комиссии из Санкт- Петербурга. «Сценическая комиссия» рассматривает дело некоего молодого человека по фамилии Eсенин, осужденного за убийство. Члены комиссии — актер, писатель, депутат, врач — в ходе собственного расследования выясняют, что осужденный Eсенин страдает без вины. Поскольку один из членов комиссии, бывший следователь милиции, а ныне — депутат, фальсифицировал его дело. А чтобы создать еще более благородный облик героя, следует рассказ о том, как в ту же самую минуту, когда комиссия заседает, он голыми руками расшвырял группу убийц, захвативших заложников.
Круто, конечно. Но непонятно. Потому что комиссия по помилованию не занимается расследованиями преступлений. Комиссия не берет на себя функции защиты. Она рассматривает вопросы помилования тех, кто уже осужден и отбывает наказание. Не подвергая сомнению решение суда. Для этого есть другие инстанции. Члены комиссии рассматривают обстоятельства уголовного дела, поведение человека за колючей проволокой, нередко встречаются с обратившимися к президенту России за помилованием… Вырабатывают свое мнение о человеке (иногда этих мнений бывает ровно двенадцать, по числу членов комиссии) и голосуют. Каждый голосует так, как считает необходимым.
И потому вчера, после длительного обсуждения, члены комиссии единогласно решили, что угонщику, который за девять последних лет сел за решетку в шестой раз, который, по мнению специалиста-психиатра, совершенно лишен нравственной устойчивости, стоит продолжить перевоспитание в условиях ограниченной свободы.
И точно так же все согласились, что другому ходатаю, который в сорокалетием возрасте совершил первое в жизни преступление, который серьезно готовится к жизни на свободе (за четыре года получил в колонии четыре рабочих специальности), можно сократить на два года срок наказания.
С третьим случаем никакой ясности не получилось. Деревенская вендетта. В населенном пункте 3. дядя и племянник, взяв в руки ножи, отправились к односельчанину. Чтобы отомстить, как сказано в официальном документе, «за убийство отца младшего и брата старшего». Односельчанин получил полтора десятка ударов ножом, два из них «причинили тяжкий вред здоровью». Несколько ударов, «причинивших легкий вред», получила жена односельчанина, бросившись за помощь мужу. Сейчас старший из нападавших просит снизить срок наказания, объясняя свой поступок желанием отомстить за убийство брата в 1994-м году. За которое, как написано в ходатайстве, «убийца получил лишь условное наказание». Было ли в 1994 году убийство в населенном пункте 3.? Имело ли место условное наказание и почему? Может быть, речь шла о необходимой обороне? Ответа на эти вопросы в деле нет. А голоса разошлись — ни одно из предложений не получило большинства. Вопрос отложен до выяснения обстоятельств события, которые десять лет спустя вызвали новое преступление. Возмездие или убийство?
Словом, то, что на сцене просто и элементарно, в жизни — запутанно и трудно объяснимо.